словами дух мой беден,
И тело безнадёжно для труда.
Заутрень страсти и любви обеден
Не возродить из боли никогда.
Маяк надежд – фонарь бесплотный гаснет,
Моя ладья трепещет на бегу,
Лишь ангел скорби, хилый и прекрасный
Светлеет на притихшем берегу.
Нет воли мне. Мои иссякли силы.
Чернее тьмы проклятая болезнь
Бессилия. И ангел белокрылый
Уже бормочет траурную песнь.
И небо в рамке почерневшей плоти
Тяжёлого и мокрого дождя.
Нет силы мне, но в мысленном полёте
Свою любовь снимаю я с гвоздя.
«Мне говорят, что я ещё жива…»
Мне говорят, что я ещё жива,
Что плавные движенья впечатлений
Во мне, как прежде, оставляют тени,
Что после превращаются в слова.
Им видится – я только не права,
Когда в случайной смене настроений
Я то реву, то падаю от лени,
То прошлое пытаюсь изорвать.
Но знаю я – моё тепло бесплотно,
Я приближаюсь к истине животных,
К пустому бормотанью дикаря.
Переступив черту существованья,
Чиста душа, просты её желанья,
И чётки одиночества края.
«Какой проклятый дух вложил в меня мечту…»
Какой проклятый дух вложил в меня мечту:
Невыразимое воскликнуть,
К невыносимому привыкнуть,
Сквозь горе видеть красоту?
Зачем мне мысль дана – разбиться до тоски
О каменный предел безверья,
Чтоб одиночество измерить,
Безумьем горьким сжать виски?
И почему подвластна я суду
Без права на защиту?
Моя душа раскрыта,
Я приговора жду,
Когда меня объявят недостойной,
От истин отлучат
За то, что горяча
И беспокойна.
«Мой светлый день далёк, моя печаль в разгаре…»
Мой светлый день далёк, моя печаль в разгаре.
Янтарное зерно светлеет сквозь метель.
Румяные стихи, как яблоки с базара,
Усыпали пути, и звёзды, и постель.
Волнуется стекло, дрожит свирель стакана,
Слетает с потолка нежнейший полусвет.
Стремительно сильны, как звуки из органа,
Старинные стихи, которых лучше нет.
Страницы шелестят, и бьются в острой страсти
Полки ушедших чувств оружием надежд.
Лежит между страниц засушенное счастье,
И только запах слов томителен и свеж.
«Несчастен тот, кто в каменной тиши…»
Несчастен тот, кто в каменной тиши
Упорно замышляет злое дело,
Кто в подворотнях ласковой души
Рассчитывает нежности пределы.
Кто строит дом, не веря в прочность стен,
И каждый миг готов его разрушить,
Кто справиться никак не может с тем,
Как отличить живое от игрушек,
Кто целый мир готов зажать