я с ним непременно столкнусь, и я не знаю, что почувствую в тот миг.
Джорджия входит в дом через боковую дверь с пакетами еды. Ее комбинезон натянут на животе, и я не в силах сдержать улыбку.
– Ух ты! Можно потрогать? – воркую я, забираю у нее пакеты и ставлю на стол.
– Давай, – вздыхает она и выпячивает живот. – Этот весь в отца. Никогда не затихает. Я вся измучилась. Пинается и не дает спать по ночам.
– Ты узнала, что это мальчик?
Она улыбается от уха до уха.
– Да, на днях. Три мальчика, представляешь? Я всегда думала, что буду мамой девочки, но знаешь, я бы по-другому и не хотела. – Она кладет ладонь на живот рядом с моей. – Разве ты не хочешь еще одного?
– По-моему, сейчас у меня всего ровно столько, сколько я в состоянии вытянуть.
– Даже не представляю, как ты выдерживаешь разлуку с ней, – продолжает она. – Я знаю твои доводы, но… – Мы обе смотрим в сторону гостиной, где по-прежнему спит наша мама. Она спит с тех пор, как легла.
– Меня убивает, что я так далеко от нее, но ей не стоит видеть бабушку такой. – Я показываю на все медицинское оборудование и на спящую, хрупкую фигуру мамы. – Она слишком маленькая. Она с Калебом, в его надежных руках, и мы при любой возможности общаемся по FaceTime[1].
Джорджия качает головой, достает коробку с картошкой фри и запихивает в рот целую горсть.
– Я была в шоке, когда ты сказала, что вы разводитесь. Я всегда считала, что у вас все хорошо. Этот парень пошел тебе навстречу и женился, когда ты родила от другого.
Я опускаю голову. Для наших родных не секрет, что моя дочь не от Калеба. Мы не хотели лгать ни им, ни ей, но никто, кроме Калеба и Лорен, не знает, кто настоящий отец Сэды.
Я до сих пор помню, сколько ненависти выплеснула на Калеба его мать, когда мы ей об этом сообщили. Она не понимала, как он принял меня обратно, женился на мне и согласился воспитывать чужого ребенка.
После этого она перестала с ним разговаривать. Даже на свадьбу не явилась.
Я себя за это так и не простила. Мне она никогда особо не нравилась, но она мама Калеба. Мне не хватило духу спросить его, связывалась ли она с ним после нашего развода.
– Калеб – хороший человек, – говорю я сестре, роясь в пакетах с едой. – Но он не тот, кто мне нужен.
Она качает головой и прищелкивает языком.
– Прости, но ты дура.
– Я знаю, – смеюсь я и достаю завернутый бургер.
Поверьте, я прекрасно осознаю все свои ошибки и грехи, и отношения с Калебом очень болезненны для меня. Хуже всего то, что он по-прежнему мой лучший друг. Зато в какой-то степени это облегчает ситуацию с Сэдой. Она – его дочь. Родителей определяет не только ДНК, но и отношение, а Калеб – лучший папа для нашей девочки. Он никогда, ни разу не обращался с Сэдой как с чужой.
– Как думаешь, ты останешься здесь или переедешь обратно в Бостон после того, как мама?… – шепотом спрашивает Джорджия.
– В Бостон я не вернусь, – выпаливаю я. Мне никогда не нравились большие города, и за последние несколько лет я ими досыта наелась. – Но пока не знаю, останусь ли здесь.
– Это