ни на Луннины, вопли.
Мы неслись почти наугад, потому что не догадались захватить с собой фонарь. Хорошо, что подружка моя, луна, снова вышла на охоту. Она следила за нами, как за двумя заполошными мышками, и не выпускала из виду.
Эйслет притащил меня не в свою мастерскую, как я опасалась, а к урам, чего я, от него, совсем, не ожидала.
– Зачем мы сюда пришли? – Прошептала я.
Мне казалось, что сейчас появится сердитый сторож с берданкой и влупит нам по первое. Смешно, но я и правда чувствовала себя не очень комфортно.
– Идём, идём. Сюда.
Мы вошли в один из домиков. Тихонько разгорелся свет. Это было другое помещение. Не то, в котором я успела побывать. Здесь, в центре каморы, стояла огромная цилиндрическая чаша, и низкие сиденья с высокими спинками, вокруг.
Эйслет уселся на одно из них и произнёс какую-то абракадабру из слов и чисел. Над чашей засветилась голубая сфера. Такая же, только маленькая, светилась над запястьем шана.
– Что это? – Я подошла и уселась на соседний стул.
– Смотри!
Разноцветные тени в сфере сгустились, и я увидела ухоженный парк с аккуратно подстриженными кустами. Маленький замок на невысоком холме. Синее небо с ажурными облаками.
В зону видимости вплыла очаровательная дама с павлиньими перьями в высокой причёске и, немилосердно, затянутая в корсет.
Потом изображение передвинулось внутрь дворца. Здесь оно стало более размытым, но, тем не менее, хорошо были видны окна и двери. Хуже коридоры. Картины на стенах выглядели разноцветными пятнами. Продолжалось «кино» минут пятнадцать. В конце «фильма» мелькнуло мужское лицо, но разглядеть его было невозможно. Свет погас резко. Ни титров, ни заставки.
– Ну и что это за народное творчество? – Повернулась я к Эйслету.
– Это мой сон. Уры считали и записали.
– Сон?! Твой? Хм. А можно ещё раз посмотреть?
Эйслет повторил свою абракадабру, и сфера загорелась вновь. Когда она снова погасла, я минут несколько сидела, задумавшись. Эйслет молчал.
– Тебе снилось ещё что-нибудь?
– «Что-нибудь», мне снится уже шестьдесят оборотов. И двадцать из них, мои сны, считывают уры.
– Зачем? И почему они решили, что твои сны важнее снов остальных людей?
– Иногда мне сниться то, что происходит сейчас. Или произойдёт очень скоро. Именно в Городе. Как-то мне приснились псы. Как и откуда они придут. Я сказал урам. Они, как ни странно, мне поверили. Вернее, решили проверить мои слова. Псы действительно пришли оттуда, откуда я и сказал. В тот раз никто не погиб. С тех пор уры и читают мои сны. Я ловец. Именно за это меня и взяли во второй круг.
– Кто ты?
– Ловец. У уров есть теория, что всё, что происходит или происходило, или произойдёт когда-нибудь, уже кем-то и где-то записано. И эта информация витает в пространстве и доступна, хоть и частично, таким, как я.
– И много вас, таких, как ты?
– Я знаю только одного.
– Кого это?
– Себя. – Удивлённо ответил Эйслет и вдруг расхохотался. –