не помнишь слова колыбельной. Или ты сможешь запомнить их с первого раза?
– Не смогу. – Вздохнула я. – Но и гонять тебя туда-сюда не буду. Подожди, я сейчас.
– Куда ты?
– Бумагу принесу.
– Бумагой? Зачем он тебе?
Я усмехнулась. Значит, всё-таки бумагой. Причём, мужского рода. Да и фиг с ним.
Я положила лист на стол и кивнула Няньке.
– Давай.
– Что тебе нужно дать? – Не поняла она.
– Слова давай. Которые мне надо выучить. Только медленно.
Увидев, как я пишу, Нянька слегка вздёрнула бровь, но ничего не сказала. Она диктовала, а я аккуратно записывала этот бессмысленный бред и качала головой. С нахрапу такое не выучить. Пересчитала строчки. Тридцать штук. Тридцать строк абракадабры.
– Мне нужно время. – Сказала я Няньке. – Не горит? Подождёте?
– Горит. – Кивнула она. – Но у нас нет выбора. Мы подождём.
Потом она ушла, отказавшись от угощенья, а я осталась одна. Чувствуя некоторую опустошённость, я нагрела чаю и заглянула, на всякий случай, в залу. Может, остался кусочек тортика? Ага, два раза. Пусто. Как и в моей голове.
Выпив чашки три, чтобы обмануть голод, так некстати заявивший о себе, я взяла «нож» и отправилась к белому камню. Идти в Город мне ужасно не хотелось, а сидеть без дела было просто тошно.
Осторожно, крадучись, я пробиралась между высокими фиолетовыми и розовыми кустами рени. Деревья давно отцвели, но их ветки и листья были окрашены во все оттенки от красного до синего. И на одном, единственном листике, можно было увидеть половину спектра.
На подходе к камню я ощутила почти панический страх.
Труп пса, разрезанного мной, был сожжён в синем огне уров, но мне почему-то казалось, что он ещё тут. Не другой пёс, а именно тот, которого я убила.
– Чур, меня, чур. – Пробормотала я, перелезая через поваленное дерево. – Изыди, призрак. Сам виноват. Я к тебе не лезла.
Не знаю, изошёл призрак или нет, но я, выйдя на полянку, на которой находился камень, успокоилась. В самом деле, чего тут бояться? Светлый день, прозрачный лес и даже камень сияет под солнцем, как серебро. Красиво.
Я смахнула с камня лесной сор и включила «нож». Вот здесь небольшой выступ. Его и отрежем.
«Нож» вошёл в камень, как в масло. Кусок отрезался моментально и отвалился на траву. Я подняла его. Нет, это что угодно, но не камень. Похоже, металл. Белый, блестящий. Неужели действительно серебро? Да ну! Не может быть. Откуда? Не знаю удельного веса серебра, но видимая часть тянула примерно на полтонны. Интересно, а серебро тут цениться? Да если и не цениться! Можно будет попробовать сделать украшения. А то носят какие-то блохастые колечки.
Ну, вот и кусок хлеба на старость. Я принялась запихивать «кусок» в наплечную сумку и, неожиданно, услышала плач. Тихий-тихий. Будто кто-то очень боялся, что его обнаружат, но не мог сдержаться, от страха.
Плакали под высоким кустом вереска. Я осторожно приподняла густую ветку. В ямке, между корней, лежал большой