последним письмом ты точно захочешь ознакомиться.
– «Захочешь» – не совсем правильное слово. – Джон сделал хороший глоток.
– Джонатан, скажи правду: ты пьян? Поверь, я не собираюсь тебя винить, хотя сейчас всего-то два часа дня. Просто хочу знать, в каком ты состоянии.
– Я в порядке.
Эди нравилась ему как человек, и даже очень, поэтому он добавил:
– Здесь самое подходящее для меня место.
– Ты там еще не начал разговаривать с овцами?
– Почему сразу с овцами? Тут еще и лососи есть.
– Неужели тебя так довели кошмары…
Мертвые глаза. Запавшие щеки. Восковая кожа. Кристаллики льда на ресницах и голубых кончиках носов…
– Могу спать только после выпивки.
Точно так же говорил и его отец.
– Тебе надо вернуться в Лондон, Джонатан. У тебя здесь друзья.
– Друзья были у нас с Эми. А у меня лично ни одного нет.
– Слушай, ты ведь меня понял. Тебе не следует превращаться в отшельника. У меня дома есть гостевая комната, на двери которой табличка с твоим именем. Можешь пожить у нас с Мардж, сколько потребуется. Только скажи.
– Приеду на суд, если понадобится выступить в качестве свидетеля. Но жить мне лучше здесь.
– Не уверена, что это настоящая жизнь, – мягко сказала Эди.
Самое интересное, что она была права.
– Ладно, – вздохнула агент. – Забери завтра почту, и я еще раз позвоню. Тебе действительно нужно с ней ознакомиться. Я тут кое-кому кое-что обещала. Потом поговорим. Сходи в почтовое отделение, пожалуйста. Можешь сам меня набрать в любое время.
– Пока, Эди. Береги себя.
Джон нажал на кнопку отбоя и, прихватив бутылку, вышел на улицу – насладиться дикой природой.
В словах Эди был смысл, а в его отшельничестве – нет. Только какими он располагал вариантами? Стоило подумать о книге или подкасте, и перед глазами немедленно появлялись пять отрубленных голов и расчлененное тело шестой жертвы, которую выбросили, словно мусор. Он вспомнил стук, с которым один из страшных экспонатов выставки Сирила выпал из морозилки, и слова инспектора Атертона:
«Если вы делаете из убийства гламурный продукт, рано или поздно получаете труп на своем крыльце».
А больше Джонатан ничего делать и не умел. Как и его отец.
На следующий день он забрал в деревне скопившуюся за две недели почту. Женщина за стойкой, которую явно ничему не научили предыдущие визиты Джонатана, попыталась его разговорить:
– Завтра опять обещают дождь, – начала она, вручая ему пачку конвертов. – Крыша все протекает? Должно быть, ужасно, когда в доме сырость.
Во время ливней дождевая вода просачивалась сквозь прорехи в шифере и стекала по стене кухни. Джонатан постоянно держал пластмассовое ведро у дивана и кастрюлю у кровати – в тех местах, откуда тоже капало. На прошлой неделе обнаружил выросший в ванной гриб, просунувший мягкую шляпку в щель между стеной и полом. В дождь по окнам снаружи ползли прозрачные струи, из-за которых воздух казался серым, а