все удобства для провинившихся. Собственная тюрьма – хороший метод воспитания, проверенный годами. Условия далеко не сладкие, но их жизни ничего не угрожает.
– Сколько? – спрашивает Тим.
– Две недели, – коротко бросаю, и тот, кивнув, уходит вслед за заключённым. – Где ключи от тачки? – перевожу взгляд на Макса.
– Ты куда? – интересуется, вручая пульт-ключ.
– Дело есть, – сухо бросаю и иду на выход.
– Такое важное, что срываешься? У нас так-то тоже дела, – летит в спину.
– Очень важное, – киваю больше себе и сажусь в Гелик.
Открываю мессенджер и нажимаю на диалог с Хрустальной. Я оттягивал этот момент, чтобы полностью им насладиться.
«Ненавижу тебя!» – гласит первое послание.
«Урод! Ты мне жизнь сломал! Опозорил на весь институт! Чтобы ты провалился!» – второе, и здесь ничего нового, я эти слова много раз в своей жизни слышал.
«Зачем? Почему ты это сделал? Чем я так провинилась?» – третье пришло спустя несколько часов и уже не пропитано такой яростью.
«Что ты молчишь? Ты мне жизнь испортил, и даже сказать нечего?» – и снова ярость сочится в каждой букве.
«Ладно, прости меня! Прости, что врезала тебе по… самолюбию. Я могу искупить свою вину, только не тем способом, который ты хочешь. Но исправь всё.» – а вот здесь уже отчаяние, значит, готова, и я могу приступить к следующему шагу.
Но сначала Толь и инфа об этом Роме, который уже заебал меня.
Грозный
Живёт этот наглый, но толковый хакер в просторном лофте многоэтажки в престижном районе. Перед тем, как приехать к нему, я заехал домой за наличкой. Толь, что, к слову, с монгольского переводится как «зеркало», признаёт только бабло на руки, никаких переводов.
Дверь мне открывает высокая блондинка в одних трусах, если можно эти ничего не скрывающие нитки так назвать. Одарив меня широкой улыбкой, шлюшка отходит и, развернувшись, уходит в сторону дивана п-образной формы, где полулежат ещё две такие же голые девки. В память врезается Хрустальная и её скромные трусики, которые хотелось зубами на ней рвать.
Раньше меня вообще не волновало, какое бельё на шлюхе надето. Но Хрустальная не шлюха, и какого-то хрена при каждой встрече я отмечал любую деталь её одежды.
Умом тронулся, однако уже не удивляюсь, особенно после того, как отвалил круглую сумму, чтобы примерную студентку выгнали из общаги.
Зачем? А затем, чтобы эта гордая особа приползла ко мне на коленях и молила позволить ей отсосать мне в качестве извинения за мои умершие нервные клетки. Не хотела по-хорошему, будет, как я привык.
– Товарищ Грозный, – раздаётся громкий голос Толя.
Повернувшись на звук, вижу тощее тело, на котором накинут лишь длинный халат.
– Для полного счастья мне сегодня не хватало только твой болт лицезреть, – вздыхаю, намекая, чтобы прикрыл свой хрен.
– Нравится? – подмигивает и делает характерное движение бёдрами.
– Я задам тот же вопрос, когда засуну его в твой же рот, – голос мой ровный, так уж