подумали. Уже несколько лет как.
Из гостиной доносились голоса, они проникали в кухню, но не дальше. Люди говорили тихо, как заговорщики. Один из этих голосов принадлежал доктору Дженсену, другой – Уиллоуби. Ни один из них, если бы попытался, не смог бы изменить свой голос до неузнаваемости – настолько, чтобы провести кого-нибудь, – впрочем, они и не пытались. Джек остановился сразу же за служебной дверью крыльца, слушал. Встал он рано. Ему не спалось – тайны сплетались в его мозгу и не давали уснуть всю ночь. Он вошел внутрь после чашки кофе и ломтя хлеба с джемом. Он стоял в рубашке, наклонив голову, дрожа от утренней прохлады, которая проникала внутрь через москитную дверь. Ему бы следовало закрыть кухонную дверь, но она скрипела, а потому он ее не закрывал, не хотел, чтобы беседующие узнали, что он подслушивает.
– Двенадцать лет, – сказал Уиллоуби и помолчал, словно думая. – Мы можем не сомневаться?
– Мы не можем вот так отбросить сомнения. Мы не можем прийти и спросить у него в лоб, ведь так? И вообще я думаю, это не имеет большого значения. Если хотите знать мое мнение, то я считаю, что слишком много времени прошло, чтобы бередить прах. Пусть его лежит. Это мой совет, только от Джека и остальных нужно скрывать. В особенности от Джека. Если он узнает, то пользы ему от этого не будет никакой.
– К тому же мы и сами толком не знаем, – сказал почти сразу же Уиллоуби, словно спеша согласиться с доктором. После этого наступило молчание. Джек не мог понять, о ком они говорят. Он предполагал, что речь идет о его отце. О ком-то, кто «вернулся».
– Во всяком случае, – продолжил доктор несколько мгновений спустя, – я видел его своими глазами на берегу близ того места, где нашел тело в приливной заводи. Во всем этом деле было что-то чертовски странное. Да и ребята говорили прошлым вечером, что сами заметили его в городе около заведения Макуилта.
– Он и здесь побывал. Я в него стрелял, но он был слишком далеко. Держу теперь ружье заряженным у двери. Я готов. Я не думаю, что мог бы застрелить человека, ну разве что если иного выхода не будет. Но я легко могу пристрелить…
Послышалось шарканье ног, скрежет ножек стульев по полу. Джек развернулся и поспешил через москитную дверь на заднее деревянное крыльцо. Он перескочил через ограждение, запрыгнул на брусчатку, выложенную прямо в траве заднего двора и ведущую к реке. Он ожидал услышать окликающий его голос Уиллоуби. Мысль тайком проникнуть на кухню и подслушивать была отвратительна, но еще унизительнее была вероятность быть пойманным за этим занятием. Нет, ничего особо скверного он не сделал. Но он должен был дать им знать о своем присутствии. Должен был войти в гостиную и сказать, что слышал часть их разговора, и попросить их рассказать ему, о чем идет речь. И даже если бы ему отказали, у него было бы не меньше информации, сколько имеет сейчас.
Но никто его не окликнул. Они пока еще не вышли. Он как раз уходил за сарай, когда услышал первый выстрел. Потом закричал доктор Дженсен, раздался топот бегущих ног, крик, затем звук