забавное заключалось в том, что Гровер продолжал улыбаться, будто не понял, что все мои слова относились именно к нему. И от этого желание надавать ему хлестких пощечин стало буквально нестерпимым. У меня даже ладони стали зудеть!
– Даже так? – удивленно протянул отец и посмотрел на Гровера, видимо, надеясь, что тот как-то прояснит ситуацию.
– Ваша дочь, виер Грэг, перенесла серьезнейшее нервное потрясение, – мгновенно отозвался тот, словно загодя придумал это объяснение. – Наверное, она сама не понимает, что говорит. Ничего страшного. Я не обижаюсь.
В тоне Гровера было столько сочувствия, что на какой-то момент я почти поверила в его заботу. Но тут же перед мысленным взором всплыли его голый зад, вызывающе красные ногти Олессы, впившиеся ему в плечи, их смешки и шуточки по поводу меня и моего отца. Нет, такое не забывается!
Язык так и чесался рассказать о похождениях моего теперь уже бывшего жениха. Но я решила поступить иначе. В конце концов, отец не толкал меня в объятия этого негодяя. Следовательно, мне самой надлежит дать ему знатного пинка под зад.
– Папа, оставь нас, пожалуйста, наедине, – проговорила я и ласково улыбнулась отцу, который встревоженно смотрел то на меня, то на Гровера.
– Ты уверена? – переспросил он. – Быть может…
– Все в порядке, отец! – оборвала его. – Поверь, так надо.
– Ну, хорошо, – все с тем же сомнением отозвался он и направился в сторону двери. На самом пороге притормозил и обронил в мою сторону, не глядя на Гровера: – Если что – дай знать. Я буду в коридоре.
Я кивнула, показав тем самым, что услышала. Дождалась, когда отец выйдет. Поскольку прекрасно знала, что он не опустится до подслушивания около замочной скважины, не стала использовать никаких чар. Пустая предосторожность. Все равно я не собиралась повышать голос. Криком во время ссоры обычно выражают свои эмоции те, кто еще сохранил остатки чувств. А я испытывала к Гроверу лишь брезгливую жалость.
– Дай я поцелую тебя! – тут же противно засюсюкал он, видимо, еще не почуяв, откуда подул ветер. Опять приветливо распахнул объятия и сделал было шаг ко мне, но тут же замер, остановленный ледяным взглядом.
– Сегодня вечером я вернусь домой, – проговорила холодно. Потом встала и скрестила на груди руки, мудро не показывая бывшему жениху правое запястье. Незачем ему знать о моем замужестве, иначе это может сильно осложнить дело. – Надеюсь, к тому моменту твоих вещей в квартире уже не останется.
– Да что происходит-то?!
Гровер так убедительно изобразил недоумение, что я невольно принюхалась – не пахнет ли и от него чарами подчинения. Но в следующий миг он сам испортил свою гениальную игру в несправедливо обиженного.
– Если тебе эта дура Олесса что-то наплела, – начал он, и в глубине его лживых глаз красиво замерцали слезы, готовые в любой момент излиться бурным водопадом, – то знай: она просто пытается мне отомстить!