Самары к купеческим домам города. Возле особняка Медведкиных он остановился, помогая Нине выйти из автомобиля и взялся помочь донести вещи Фрицу. Брать деньги за доставку супругов из вокзала наотрез отказался. Распрощавшись уехал. А Нина и Фриц вошли в дом. Зоя, увидев появившихся супругов бросилась на шею Нине и неистово целуя сестру, причитала с радостной слезой в глазах:
– О, как я соскучилась по тебе, моя дорогая сестричка, ты бы знала, как?! – она отшатнулась от сестры, отойдя на пол шага, обшарив расширенными глазами ее упругий живот, и воскликнула, – Бог ты мой, да ты не одна у нас?! О, какое счастье! – схватив Нину за руку, и восторженно, причитая, – Скорее пошли обрадуем нашу маму, которая скоро станет бабушкой?! – и потащила в другую комнату, не обращая никакого внимания на Фрица, который молча распаковывал чемоданы, раскладывая подарки на кухонный стол. Там были и конфеты с коньяком в двух коробках, и красное вино мускат в бутылке, и две бутылки шампанского «Брют», и много детских вещей для младенца, и для сестры Нины. С соседней комнаты, отгороженной фанерной перегородкой слышался женский смех и говор, правда разобрать, о чем женщины судачили, было невозможно. За суетой время промчалось не заметно. Зоя принялась накрывать на стол. Фриц присоединился помогать Зое, нарезая тонкими ломтиками московскую колбасу раскладывая на тарелку, как вдруг открылась дверь и появился Иван Никитович:
– О, кого я вижу! – с порога воскликнул Колесников, – Меня пригласите за стол, а?
– Да проходи, Иван, чего уж там, и закусить и выпить найдется! – сказал за всех Фриц.
– Я только руки помою, и я весь ваш, друзья! – сказал и вышел к кухонному умывальнику.
– Ты только поторопись, а то картошка остынет? – крикнула ему вдогонку Зоя… Накрыв на стол, Зоя быстро ушла в комнату матери, где в это время находилась Нина.
Застолье проходило без участия Нины, когда Зоя вернулась, сказала друзьям:
– Нина осталась в комнате с маменькой, с дороги устала и не пойдет к столу, отдохнет немного, я потом им отнесу обед и чай с конфетами.
– Да, ее сейчас не стоит беспокоить, все-таки с дороги и восьмой месяц на сносях! – сказал Фриц, разливая водку в рюмки Ивану и себе.
– Плесни-ка и мне, – попросила Зоя, – я же не беременна, как сестра?
– Ну, товарищи, – сказал майор Грязнин, – выпьем за нашу дружбу! – подняв рюмки все дружно чокнувшись, выпили. Зоя лишь пригубила и не допив поставила рюмку на стол. Потом мужчины ушли курить в прихожую, а Зоя, собрав поднос с едой и чаем унесла к маменьке…
– Что там Петерс, долго тебя будет готовить к операции? – спросил Иван, закуривая папиросу «Казбек».
– Ты прямо, как Иосиф Виссарионович, он всегда держит «Казбек» под рукой, свои любимые, когда для трубки нет табака.
– И, что прямо из папирос достает табак? – пыхтя папиросой спросил Иван.
– Ох, Иван, разве у Сталина нет под рукой табака? – оба восторженно засмеялись.
– Ну ты мне так и не ответил? – глядя вопросительно