Анджелос смущенно опустил глаза.
– Мне кажется, я мог бы быть художником. Мне так часто хочется изобразить что-то прекрасное, но я, право, не умею рисовать. Только каллиграфией занимался. Да и глупости это всё… – Он вдруг вспомнил: – «Я – художник, который не творит. Женщина, которая не любит. Мать, которая рождает через смерть». Каково это? – спросил Анджелос у Корнелии.
Они продолжили идти по заброшенным дорожкам.
– Что? – не поняла Балерина.
– Стать куклой. Это то же, что быть человеком?
– Нет, – подумав, ответила она и замолчала. В голову ничего не приходило. – До того, как я сюда попала, у меня были темно-синие глаза когда-то, – наконец сказала Корнелия. – Как небо, которое вот-вот готовиться войти во мрак ночи. – Она снова задумалась. – Это словно пересечь черту, и после нее – назад дороги нет. Мы все здесь будто пропащие. Не могу объяснить. Ты становишься куклой, и жизнь продолжается, но словно единственный ее смысл – творить зло. И только вопрос времени, когда ты поддашься искушению.
– Разве это нельзя отнести ко всему человечеству?
– Нет, боги, нет! Никогда не понимала, почему мы, люди, так любим осуждать себя. Винить за войны, которых не устраивали, за жестокость, которую могли бы причинить, но не причиняли. Все говорят, что мир катится в тартарары, с каждым новым поколением мы становимся только хуже. Но почему хоть раз не поведать о том, как человек прекрасен, а цивилизация стремится к совершенству? Мы уже так многого достигли. Ты смеешься? – Анджелос действительно усмехнулся. – А зря. Ведь и твои слова, и мои – лишь обобщения людей. Но почему-то заявлять, что человек – чудовище, нормально, а утверждать, что он прекрасен, смешно и глупо. А может, страшно? Страшно, что тебя назовут смешным и глупым?
– Как ты можешь говорить так, живя в аду? – спросил Анджелос.
– Но где-то есть и рай: морские пляжи, дикие леса, бескрайние поля.
– Почему ты попала сюда?
– Разве это имеет значение? Ты никогда не узнаешь, Анджелос Люций, – хитрость заиграла в ее глазах, – кем я была – дочерью крестьянки или морской королевы. Но могу рассказать, как стала Балериной. Я поцеловала жабу из подвала. – Анджелос побледнел. Именно в болотах прячутся жуткие куклы, окончательно потерявшие душу. – Жаба соврала мне, что вновь превратится в человека, если я это сделаю. И я поцеловала.
– Так какой же это грех?
– Любовь.
– Называй вещи своими именами. Любовь – это не грех. А вот похоть. Но… почему? Это ведь отвратительно. К жабе? – Анджелос недоумевающее посмотрел на Корнелию.
– Куклы умеют туманить разум. В них, повторюсь, огромное зло.
– Как и в тебе, – резко сказал Анджелос. – Ты рабыня Кукольника. Ты часть адского дома.
– Ну и что?
– Внутри тебя зло, – попытался объяснить еще раз Анджелос, смущаясь, – и ты… грешна.
– Ну