как с бабами справляться. Он подошел к забору и облокотился на него всем весом, отчего старые деревяшки заскрипели, пошатнулись и чуть было не упали:
– Матушка,– прогремел он, отчего Авдотья – хозяйка дома,тут же обернулась. – Нам бы ночку переждать.
– А я вам что, постоялый двор? – и она снова хотела приняться за свое дело, купцы переглянулись. Никола пожал плечами.
– Матушка, мы купцы, понимаешь, – чуть тише сказал Тарас, показывая на кошель, висящий на поясе. – Мы рублем не обидим.
При слове рубль Авдотья вся переменилась в лице, и даже осанка ее поменялась, будто до того была вовсе не она. Плохо закрепленное белое полотно шлепнулось на пыльную землю. И старуха, покачиваясь из стороны в сторону, поковыляла быстро к забору и, открыв калитку, лукаво посмотрела на купцов.
– Всамомделешные купцы? А чего сюда-то забрели?
– Матушка, обижаешь, вон гляди, повозка товару набита. Да лошадь устала, издохнет того гляди, до города чай не близко, – вмешался в разговор Никола.
– Господи боже, устали чай, а, купцы? Вы меня простите, я-то старая, что с меня взять, какой толк, ведь не слышу, ничего не вижу, да кто б помог…– причитала она, заводя гостей в дом. Усаживая их и наливая воды в чарки, она аккуратно прикрыла крынку с парным молоком занавесочкой. И, не останавливаясь в своих жалобах, будто в этом была ее большая заслуга, прикрыла чугунку с пирогами дощечкою, так аккуратно невзначай.Во всей этой речи она, конечно же, старалась оправдать свой холодный прием незваных гостей. Рыбка бы с крючка не убежала. Так же думали и купцы, боясь ненароком обидеть старуху или вызвать ее недовольство, денег-то на другое жилье им точно не хватит, а тут и помощью откупиться можно: дров поломать, воды снести. – Одна я одна, племянницу и не считаю, с нее-то помощи, как с козла молока, не дождеси. А хозяйство-то вести надо, вот давеча корова захворала, так опять все на мне…
Под несмолкаемый треск Авдотьи купцы расселись по скамейкам, распоясались, Тарас жадно прильнул губами к чарке с холодной водой, он с шумом глотал, а по усами бороде текло и капало на пол, так, что старуха на какое-то мгновение замолчала, не одобрительно глянула на лужу под ногами гостя, на то, как жадно он пьет ее воду,поправила платок, набожно перекрестилась на красный угол. С появлением купцов в доме стоял невыносимый запах пота, пыли и дороги.
– Матушка, – начал Никола, прерывая тишину, воцарившеюся впервые за их прибытие в дом. – Что у вас за деревня такая? Куда мы с братцем забрели?
– Так, чай, казацкая деревня Недельская. У нас тут, что не дом, то воины все храбрые живут. Мне потому одной и не страшно-то жить, куда ни ступи, везде удальцы! Тута чужих не водится. Атаман у нас, хороший атаман! Трифоном звать, Трифон Михайлович. Хороший мужик, годный. Не то что брат мой покойный, ой прости Господи, дуру грешную, – она снова перекрестилась на иконы, – такого да поискать еще надо было.А Трифон – он тут всех держит в кулаке, – она подняла кулак и погрозила невидимому врагу, в глазах старухи заблистал огонек, так она явно перед собой представила этого