* * Даровит, образован и знаний букет, ясен ум и суждения быстры, но способности есть, а призвания нет, а бензин – только жидкость без искры. Муза истории, глядя вперед, каждого разно морочит; истая женщина каждому врет именно то, что он хочет. Часто мы виновны сами в наших промахах с девицами, ибо многие задами говорят не то, что лицами. Царствует кошмарный винегрет в мыслях о начале всех начал: друг мой говорил, что Бога нет, а про черта робко умолчал. А закуришь, вздохни беспечально у заросшей могилы моей: как нелепо он жил и случайно, очень русским был этот еврей. Живу я безмятежно и рассеянно; соседи обсуждают с интересом, что рубль, их любимое растение, нисколько я не чту деликатесом. Пожить бы сутки древним циником: на рынке вставить в диспут строчку, заесть вино сушеным фиником и пригласить гречанку в бочку. Под утро ножкою точеной она поерзает в соломе, шепча, что я большой ученый, но ей нужней достаток в доме. Я запахну свою хламиду, слегка в ручье ополоснусь, глотком воды запью обиду и в мой сибирский плен вернусь. Жаркой пищи поглощение вкупе с огненной водой — мой любимый вид общения с окружающей средой. Печальная нисходит благодать на тех, кто истолчен в житейской ступке: умение понять и оправдать свои неблаговидные поступки. Пожив посреди разномастного сброда, послушав их песни, мечты и проклятия, я вспомнил забытое слово «порода» — и понял, как подлинно это понятие. Есть люди – как бутылки: в разговоре светло играет бликами стекло, но пробку ненароком откупорил — и сразу же зловонье потекло. Мой дух ничуть не смят и не раздавлен; изведав и неволю, и нужду, среди друзей по рабству я прославлен здоровым отвращением к труду. Мои пути так непутевы, беспутны так мои пути, что только путаница слова мне помогла по ним пройти. Всем дамам улучшает цвет лица без музыки и платья чудный танец, но только от объятий подлеца гораздо ярче свежесть и румянец. С доброжелательством ребенка живу с тех пор, как был рожден, и задушевностью подонка бывал за это награжден. Давно старики наши с нами расстались, уйдя без обиды на вечный покой; за все, что ушедшим должны мы остались, отплатят нам дети – сполна и с лихвой. Должно быть, в этом
