Анна Богинская

Жить жизнь. Свобода от манипуляций


Скачать книгу

Он сейчас как раз в таком возрасте, когда восхищаются смелостью и жаждой риска. Ангелы, может, и установили власть над людьми, но это не значит, что законы больше не действуют. Консилио непрестанно следит за тем, чтобы они соблюдались. Даже незначительные преступления караются лишением свободы или даже смертной казнью. Говорят, на материке есть даже исправительные лагеря, в которых осужденные должны работать, пока не умрут. Это только слухи, потому что никто оттуда не возвращался, но мне они кажутся вполне реальными, и я никому не позволю забрать у меня Тициана.

      Я несу за него ответственность. К сожалению, он думает иначе. К счастью, на прошлой неделе снова начались занятия в школе, и, хотя в ней вместо биологии и физики теперь преподаются всякие тупые предметы вроде истории творения, географии путешествия ковчега, Енохийского алфавита, магии слова и геометрического значения пентаграммы, я все равно рада, что он учится вместо того, чтобы шататься по улице в утренние часы.

      Стар сидит на потертом диване в большой комнате, которая одновременно служит гостиной и коридором. Много столетий назад эта мебель, по легенде, принадлежала императрице Сиси[18], которая принимала гостей, сидя на этом диване. Сегодня на нем сидит Тициан, задрав наверх свои грязные ноги, и грызет ногти. Когда он видит меня, я замечаю, как на его детском лице вырисовывается выражение облегчения.

      Алессио двигает свой стул, выбираясь из-за стола, встает на ноги и, сделав пару шагов, оказывается рядом со мной. Он обнимает меня и целует в лоб. Я устало прижимаюсь к нему. Я никогда не говорила ему о том, что мне нужны его объятия, особенно в такие тяжелые моменты. Но он и сам все знает. Некоторое время он просто держит меня.

      – Я так рад, – тихо говорит он. Когда юноша отстраняется, то замечает кровь на моем лбу и брюках.

      – Ты ранена?

      Я качаю головой, хотя порез на руке все еще пульсирует. Рана оказалась не такой глубокой, как я думала.

      – Большая часть крови не моя. Там была женщина, мне пришлось о ней позаботиться…

      Словно хищная птица на свою жертву, на меня нападает чувство вины. Я оставила свою семью в беде, и я не осмелюсь сказать Тициану, что это была мать Кьяры. Может, чуть позже.

      – Что случилось? – любопытно спрашивает Тициан. – С кем ты сражалась?

      – С Люцифером, – тихо говорю я, и мой брат с Алессио с шипением втягивают воздух.

      Стар сжимает платок в руке. Она замерла в неестественном положении и даже не смотрит на меня.

      – Люцифер… – повторяет Тициан. – И ты все еще жива.

      Алессио качает головой.

      – Это было очень тяжело, – говорю я так тихо, что только мой друг меня слышит.

      Он нежно гладит меня по волосам:

      – Хочешь пойти помыться и съесть что-нибудь, прежде чем ты нам все расскажешь?

      Я киваю и мысленно благодарю его за то, что могу провести несколько минут наедине с собой перед тем, как рассказать домашним обо всем, что произошло.

      – Что-что