ущерба. Были атаманами, жалую вас генералами!
– Как енералами? – опешил Овчинников. Творогов тоже в удивлении откинулся в кресле.
– А вот так, – принялся я разъяснять, – казачков-то тоже прибыло. Ты, Иван Александрович, сколько из Пречистенской привез?
– Да человек двести присоединились. А может, и более. Мы там еще полсотню оставили, как ты и велел.
– Считайте, господа станичники, – я перевернул карту, написал корявые цифры. – Яицкие, илицкие, теперь оренбургские и пречистенские казаки. Четыре полка!
– Никак не сходится, – наморщил лоб Творогов, – оренбургских мало. Пречистенских також едва на полполка.
– А мы из других сотен передадим россыпью… – я назидательно поднял перо. – И не забывай, Иван Александрович, о татарах, башкирах и киргизах. Вот не лежит у меня сердце отдельно их регулярствовать. Распишем по полкам!
– Помилуй бог! Царь наш батюшка, Петр Федорович! – Творогов нахмурился. – Воевать с иноверцами в одном строю?!
– А в Пречистенскую крепость ты с татарами ездил? Ездил! Боевые они хлопцы?
– Боевые! – Овчинников потянулся за бутылкой, но я отставил ее прочь.
– А раз так, – я прихлопнул рукой по столу, – не супротивьтесь мне!
– И кого в полковники? – поинтересовался Творогов, опустив взгляд.
– Всеми конными казаками и башкирами с татарами начальствовать Андрею Афанасьевичу, – я повернулся к Овчинникову: – Справишься?
Лицо атамана стало серьезным. Он почесал в затылке, кивнул:
– Справлюсь!
– В полковниках у тебя будет Чика на яицкий полк. Лысов на илицкий. Мясников на оренбургский.
– Тимофея Григорьевича отдаешь? – удивляется Овчинников.
– Отдаю, – вздыхаю я. – На гвардию мы кругом есаула выберем, а Мясников на оренбургском полке нужнее. Больно там люди ненадежные. Про Могутова слышали?
Оба атамана одновременно кивнули.
– Но и последний по счету, но не по важности, – сумничал я. – Новый полк. Пречистенский. Отдаю вам Шигаева. Он мне по интендантству незаменим, но на полку нужнее. Как все наладит, заберу обратно, так и имейте в виду.
– А Подуров? – удивился Овчинников.
– А я? – с обиженной миной привстал с кресла Творогов.
– Тебя, Иван Александрович, вижу на большой должности. Губернатора-то нынче у губернии нет. Непорядок. Я дальше уйду воевать, за Русь святую да народ ее многострадальный… – я перекрестился, атаманы вслед за мной. – А здеся кто начальствовать будет? Ты бывал в головах в Яицке и тут справишься. Оставлю тебе наказы исполнять.
– Спасибо, царь-батюшка! – Творогов вновь встал, торжественно поклонился. Видно, что доволен. – Не подведу тебя. Губернаторствовать буду честно, по твоему слову…
– Воеводствовать! – я поднял палец. – Хватит нам уже этой неметчины в словесах. Только портят наш исконный язык.
– Пусть так будет, – пожал плечами атаман. – Так что с Подуровым? Грят, Тимофей Иванович себя добре при