воскресенье,
И ждут они его:
Концы соприкоснутся,
Проснутся «да» и «нет»,
И «да» и «нет» сольются,
И смерть их будет Свет.
Символ – ярок и ясен. Истина о полярности основных сил мира и нашего существа казалась и кажется мне раскрытой в этом стихотворении Зин. Гиппиус до пределов полной очевидности.
Воображению поэта часто бывает раскрыто то, что закрыто разуму.
Вот – стихи Александра Блока:
Здесь на земле единоцельны,
И дух и плоть путем одним
Бегут, в стремленьи нераздельны,
И Бог – одно начало им.
Он сотворил одно общенье,
И к нам донесся звездный слух,
Что в вечном жизненном теченьи
И с духом плоть, и с плотью дух.
И от рожденья – силой Бога
Они, исчислены в одно,
Бегут до смертного порога —
Вселенной тайное звено.
Это так ясно, что даже не верится, что поэт хотел сказать именно это, и кажется, что, может быть, эти стихи имеют другой, мне не дающийся смысл!
Но нет! Ведь для чего-нибудь были же написаны именно эти строки – поэтическая передача идеи психофизического монизма в религиозном аспекте.
По Фихте, тело есть орудие, воплощение воли в мире, – мысль, выраженная немецким философом за многих, оторвавшихся от крайностей аскетического христианства, но не отказавшихся от религии, людей. Итак, орудие, а не препятствие для воплощения высшей воли. Фихте категорически отвергает дуалистические представления о теле как темнице духа, как препятствии для реализации свободы. Он стремится показать, что аскетический взгляд на тело, как на нечто враждебное духу, несовместим с нравственным прогрессом. «Для Фихте, – говорит проф. И. И. Лапшин, – неприкосновенность человеческого тела, права плоти, есть нечто священное, и в этом отношении он сходится со своею метафизической полярностью – Спенсером»40.
Итак, тот самый дух, в который аскет якобы верит, тщательно отделяя, отдирая его от всего телесного, в действительности проникает насквозь это телесное и слит с ним – невидимо и нераздельно.
Метафизике Л. Н. Толстого, равно как и метафизике церковного христианства, свойственно убеждение в том, что тело, плоть является главным, если не единственным, источником зла. Для доказательства справедливости этого взгляда Лев Николаевич часто указывал на учения восточных религий, в частности буддизма. Но, по словам Вл. Соловьева, восточные религиозно-философские системы не допускают отождествления зла с материальною природой – самою по себе. Другое дело, если мы выставим утверждение, что в материальной природе мира и человека есть зло. С этим согласятся все серьезные учения Востока и Запада. Но из этого нельзя вывести опозорения плоти.
В широких кругах европейского общества принято думать, что буддизм удержался на Востоке, – в Индии, Китае, Японии, – в той форме, в какой он установлен был Сиддартой