складочки на талии благоверной, вздыхает и встаёт: поставить чайник, шаркая дойти до ванной и умыться.
Любка поднимается только к завтраку.
– Я тебе и обед, и ужин, а на завтрак не рассчитывай. Надо – сам готовь, – через год супружеской жизни сказала ему жена.
С тех пор и повелось. Петров сам всё покупает для завтрака, сам готовит. Накрывает и будит жену. Любка выходит взлохмаченная, сонная и сердитая.
– Что лыбишься? – это вместо «доброго утра» говорит она.
Петров знает, что это не со зла, просто Любке надо выпить кофе и съесть чего-нибудь, и тогда она и улыбнётся, и поцелует его перед работой.
Но сейчас Петров наткнулся на пустоту. От неожиданности открыл глаза и увидел, что он не дома. Закрыл глаза и начал этот день ещё раз. Поискал под одеялом бок жены. Но было понятно – что-то пошло не так. Одеяло было другое, кровати не было, был диван. Подушка была не такая. Всё было не так.
Он снова приоткрыл глаза. Комната была совсем другая. Другая!
И женщина рядом тоже была другая.
Не жена.
Не Любка.
Петров обречённо закрыл глаза и всё вспомнил.
Началось всё с утра понедельника. Любка встала недовольная, завтрак ей не понравился, и кофе остыл, пока она вставала. Она с раздражением выплеснула кофе в раковину. Брызги полетели по всей кухне: на стенку, на пол, на новую белоснежную рубашку Петрова. И на галстук, который ему подарила мама.
Петров не сдержался и рявкнул на Любку. Любка тоже не сдержалась и рявкнула на Петрова. Мало того, запустила в него кружкой с кофейной жижей, которая не вылилась до этого в раковину до конца. Петров стоял, молчал, краснел, а потом высказал всё, начиная со свадьбы.
Любка не молчала ни секунды, не дала Петрову даже договорить и высказала ему всё, начиная с их знакомства.
Матом.
Такое у Любки случалось от переизбытка эмоций, она не могла подобрать нормальных слов и вываливала весь свой запас, который получала не один год в деревне у бабушки на каникулах. Каждый раз, когда она возвращалась от бабушки, которая в прошлом была учительницей русского языка, а выйдя на пенсию, стала жить в деревне, в доме ещё своей прабабушки, Любка, прожив эти три месяца каникул на «свободном выпасе», как говорил папа, приезжала с новым багажом интересных слов, которые узнавала от деревенских. Слова были необычные, ёмкие и хлёсткие. Не такие вялые, какие обычно использовали в городе и в школе. Слова, которые привозила Любка, настолько соответствовали её неукротимому характеру, что расставаться с ними категорически не хотела.
Из-за этого её несколько раз пытались отчислить из школы, угрожали маме детской комнатой милиции и лишением родительских прав, но потом смирились, ибо кто в своём уме откажется от девочки, которая постоянно привозит золотые медали со всяких олимпиад по русскому языку.
Со временем Любка научилась говорить интеллигентно, но если её выводили из себя, она кричала такими словами, которыми защищалась в детстве, отбиваясь от деревенских мальчишек палкой.
Петров всё это знал, прощал и не обращал