тебе все равно, какая я есть?
– Ну да… Главное, чтобы ты рядом была, со мной…
– Ага! И чтобы сидела дома, как на привязи, ждала тебя с пирогами! Ведь так?
– Ну, пироги – это уж совсем не твое, допустим. Не преувеличивай, скромнее надо быть, что ты! – попытался он перевести все в шутку.
Но не получилось. Алиса была решительно настроена спорить и доказывать свою правду. Хотя в чем состоит эта самая правда, она и сама не понимала, наверное.
– А что мое, что? Я должна только при тебе быть, и все? Это мое основное занятие? И что я еще должна?
– Да ничего ты не должна… Делай, что хочешь. Разве я тебя обязываю к долгу? Я хочу только одного, чтобы ты… Чтобы мы…
– Знаю, можешь не продолжать. Сто раз уже слышала. Ты любви неземной от меня хочешь.
– Ну почему сразу неземной?
– Но ведь хочешь любви, правда? А это и есть само по себе навязанное обязательство, между прочим. Разве не так?
Филипп ничего не ответил, только вздохнул тихо. Тем более дальше продолжать этот диалог не было никакого смысла. Зачем? Он и без того знает – не любит она его… От слова «совсем». Не умеет она любить. Не вписывается это чувство в шарм обаятельной лености, грации, равнодушного отношения ко всему сущему. Да, все так… Любите меня, если хотите, если вам так уж это потребно. А от меня ничего такого не ждите. Нет у меня ничего для вас…
Но ведь могла бы и схитрить, и соврать! Хотя на хитрость и ложь во благо тоже движение души нужно. И вообще… Хватит с утра самоистязанием заниматься. Давно привыкнуть пора. Как говорится – что хотел, то и получил. Ведь сам на все согласен был, когда так упорно стремился надеть пресловутое колечко на палец…
– Доченька, я погладила блузку! Иди завтракать, а то опоздаешь! – послышался издалека голос Клары Георгиевны.
Алиса поднялась, медленно пошла к двери. Ленивым жестом откинула назад волосы. Показалось, будто плеснула в него небрежением…
Ладно. Ему не привыкать. Как говорится, любовь зла… Хотя окончание этой дурной поговорки к Алисе не относится конечно же.
Полежал еще немного, закинув руки за голову и рассматривая потолок. Надо признать, что утро испорчено. Даже вставать не хочется. Взял и сам себе душу разбередил… Зачем, спрашивается? Будто вспомнил о старой ране, и она сразу заболела.
Да, вставать совсем не хочется. И это хорошо, что ему не надо появляться на работе к определенному часу – хоть в этом плюс. Потому что начальство не опаздывает, начальство задерживается. Но все равно – надо вставать! Чем больше путаешься в грустных мыслях, тем хуже себе делаешь.
Подскочил с постели, быстро умылся, принял душ, быстро оделся. Заглянул на кухню – поздороваться с Кларой Георгиевной.
– Доброе утро, Филипп… А Алиса уже уехала. Я ей говорила, чтобы тебя дождалась, ты бы ее на работу отвез… Но разве ее переспоришь? Ой, я так волнуюсь, когда она сама за рулем… Тем более по утрам