война Алой и Белой розы. Сколько благородной крови было пролито в распре Ланкастеров и Йорков за корону. Но ныне, когда проклятый узурпатор Ричард III повергнут и власть законных государей восстановлена, пора залечить былые раны и навести в королевстве прочный порядок!
Одобрительные крики огласили неф. Увлеченный всеобщим воодушевлением, граф повысил голос:
– Посему Его Величество решил утвердить права славного дома Тюдоров, соединившего Алую и Белую розу, на британский престол – ныне и до скончания времен! А вас, досточтимые лорды, Его Величество призывает принести новую клятву верности законному государю и его наследникам!
Эти слова произвели в зале неоднозначное впечатление. Сторонники Тюдоров разразились овацией, выкрикивая здравицы в честь короля. Но в стане приверженцев Йорков воцарилось зловещее, угрюмое молчание. Они хмуро переглядывались, шепча что-то недоброе.
Сэр Генри Норрис, застывший подле трона с обнаженным мечом, напряженно всматривался в толпу пэров. Он тщетно искал глазами знакомый гордый профиль графа Нортумберленда, но седовласого лорда нигде не было видно.
Послание леди Элеоноры, доставленное пажом Освальдом средь ночи, не шло у Генри из головы. Отчаянная, полная слез мольба девушки потрясла его до глубины души. Сэр Норрис был растерян и смятен: он не знал, как поступить, кому хранить верность.
С одной стороны – вассальный долг и преданность Тюдорам, чьим доверием и милостями Генри был осыпан. Но с другой – любовь к прекрасной леди Перси, чей призыв о помощи он не мог оставить без ответа. Сердце разрывалось надвое, истекало кровью в неразрешимом противоречии.
И вот теперь, стоя в карауле у подножия трона, Норрис с тревогой ждал развязки. Он дал себе клятву, что попытается смягчить гнев короля, когда граф Нортумберленд заявит о своем безумном намерении. Быть может, Генри удастся убедить монарха даровать милость мятежному лорду – в память о былых заслугах и во имя прекращения вражды?
Тем временем церемония на помосте приближалась к кульминации. Лорд-канцлер Джон Мортон, статный прелат в пурпурной сутане, выступил вперед, воздев над головой тяжелое распятие, осыпанное рубинами и сапфирами:
– Милорды! Ныне, перед ликом Господним и святынями церкви, вам надлежит присягнуть Его Величеству королю Генриху на верность и повиновение! Вечное проклятие отступникам, вечная слава верным подданным английской короны! Склоните же колена и целуйте крест, дабы скрепить свою клятву!
Лорды, прелаты и богатые горожане потянулись к помосту неровной вереницей, преклоняя колени и прикладываясь губами к распятию в руках лорда-канцлера. Первыми шли сторонники Тюдоров, громко выкрикивая слова присяги. За ними двинулись и бывшие приверженцы Йорков, хоть и не столь охотно.
Сэр Норрис неотрывно следил за процессией, комкая рукоять меча до боли в пальцах. Внезапно его взгляд выхватил