одна из наших студенток, пропала около пяти дней назад, – произнес он в микрофон. Я остановилась, чтобы послушать. – Ее родители и администрация университета просят всех, у кого есть любая информация о местонахождении Лоры, обратиться к ним как можно скорее. Спасибо за внимание. Наслаждайтесь игрой.
У меня было несколько общих занятий с Лорой Хильберсон на первом курсе. Студенты колледжа иногда любили исчезать на несколько дней, когда стресса становилось слишком много. Она, наверное, пряталась в доме у кого-то из друзей, объедаясь шоколадом и жалуясь на преподавателей. Люди вечно делали из мухи слона.
– Она встречалась с Калебом Дрейком на первом курсе, – прошептала Кэмми. – Интересно, сможет ли он сконцентрироваться на игре после таких новостей.
Я взглянула на Калеба, сидевшего на скамейке: он пил воду из бутылки. Он выглядел расслабленным. Вот придурок. Только во время последней четверти игры, когда оставалась минута до финала, команда противников разыграла маневр с «переходом через Красное море», добившись счета 72–72 с «Пумами». Я бы не знала этого, если бы Кэмми не рассказала мне, потому что последние двадцать минут я убирала катышки со своего свитера.
Калеб Дрейк стоял на штрафной линии, готовясь к самому важному броску за этот вечер. Он казался спокойным, как будто знал, что победит. Впервые за вечер спортзал был странно тихим. Заинтригованная, я забыла о своих катышках и выпрямилась на скамейке. Я хотела, чтобы он победил. Знаю, глупо, но так и было. В тот момент я наконец поняла всю эту Калеб-манию. Он был как перчик халапеньо: яркий и гладкий, но мог и обжечь. Мне вдруг захотелось его укусить.
Я повернулась к Кэмми, глаза которой распахнулись от предвкушения. Похоже, тут происходило нечто важное. Мой взгляд вернулся к площадке – и я вздрогнула: Калеб смотрел прямо на меня. Все студенты в зале смотрели на него, а он смотрел на меня. Рефери не успел подуть в свисток: Калеб зажал мяч под мышкой и подошел к своему тренеру.
– Что происходит? Что такое? – Кэмми подскочила на месте – хвостики на ее голове подпрыгнули в такт музыке.
Что-то было не так. Я поерзала на сиденье, скрестила ноги и выпрямила их обратно. Калеб вручил мяч тренеру. Внезапно мне показалось, что я сижу в сауне.
– Он идет по лестнице, Оливия! Он поднимается сюда! – пискнула Кэмми.
Я сползла ниже на сиденье. Не может быть, чтобы это все было по-настоящему. Он направлялся прямо ко мне! Я притворилась, что занята копанием в сумочке. Когда он остановился рядом с моим сиденьем, я удивленно подняла голову.
– Оливия, – сказал он, приседая, чтобы заглянуть мне в глаза. – Оливия Каспен.
Я увидела, как у Кэмми упала челюсть. Куча болельщиков повернулось в нашу сторону.
– Браво, ты узнал мое имя, – понизив голос, я добавила: – Какого черта ты делаешь?
Он проигнорировал мой вопрос.
– О тебе в кампусе почти никто ничего не знает.
Голос у него был хрипловатый – такой, от которого пойдут мурашки, если он прошепчет что-нибудь тебе на ухо.
Я прочистила горло, притворяясь раздраженной.
– Ты