не могут лопнуть. Они что замерзают? – Злился Ананасов. – Не понимаю, к чему это затевать? К чему?
– К тому, что дальше жить так нельзя. Это же нонсенс. Как в каменном веке.
– Причем здесь сантехника? Меня она устраивает.
– Тебя, я смотрю, многое устраивает.
Ананасов встревожился. Неясной и даже угрожающей показалась ему последняя фраза.
– Что ты имеешь ввиду? – Виктор Андреевич сбавил тон.
– То самое. Что-то ты много работать стал. – И с этими словами Валя отпустила мужа в командировку.
В командировке
С некоторым трепетом искал Ананасов нужный адрес, готовясь впервые переступить порог важного учреждения, для которого готовил злополучный отчет. И был немного разочарован, когда нашел. Из-за каменной ограды выглядывал уютный особнячок с игрушечными балкончиками, поставленными на головы кариатид, небольшим портиком с круглым барельефом, на котором мускулистый Геракл заглядывал, как ветеринар, в пасть упирающемуся льву. Домик был под стать этой милой картине. Раскрашенный в кокетливые бело-розовые цвета, он имел вид на удивление приветливый, предназначенный для благополучной и мирной жизни. Видно, для нее дом и был когда-то выстроен. Только будочка охранника, прилепившаяся с тыльной стороны ворот, указывала на деловой характер дома. Всякое уважающее себя учреждение имеет такую будочку. Охранник внимательно проверил ананасовские документы, перезвонил по внутреннему, сказал, что ему нужно в пятую, к Евдокимову, а пока велел подождать. За ним уже послали. И Ананасов, приятно расслабленный уютом этого места, вступил во двор, в тень старых лип. Дохнуло на него свежестью вымытого недавно асфальта – волшебное ощущение после вокзальной толкучки и грохота метро. Как здесь было приятно и тихо. Выкатили с тыла особняка две черные машины, не наши, а какие-то иностранные, в которых Ананасов не разбирался. Строгое немолодое лицо мелькнуло за стеклом, с тихим гудением ворота открылись, потом также неторопливо закрылись, а навстречу Ананасову спешил приветливый молодой человек, раскланялся и пригласил за собой. Они прошли через большой холл первого этажа. Поблескивал рояль, одна стена была сплошь зеркальная, перед ней поправляла прическу молодая женщина. Ананасов с некоторым смущением провинциала заметил, что женщина хороша собой, но в целом его мысли были не о том.
– Как доехали, Виктор Андреевич? – Евдокимов оказался человеком крупным, с широким рабочим лицом, но улыбался совсем по детски. Может быть потому, что привык улыбаться, и улыбка была естественной, не приклеенной.
– Нигде еще не остановились? Родственников у вас в Москве нет? – Расспрашивая, Евдокимов кому-то звонил, искал какого-то Васю и договаривался с ним насчет машины. – Для одного хорошего человека. – Евдокимов еще раз глянул в ананасовские бумаги и кивнул, как если бы они были давно знакомы, И Ананасов понял, хороший человек – это он сам.
– Сейчас придет машина. – Пояснил Евдокимов. – Наши объекты разбросаны, сами не найдете. Подождите пока. Или еще лучше – в буфет.