также философские трактаты: «Камасутра», «10 поз» Аристотеля, «Наука любви» Овидия, – особенно с картинками!
Новиков, натянуто улыбнувшись, не нашёлся, что ему ответить, поэтому перевёл взгляд на Надю, которая, выйдя из задумчивого оцепенения, вновь сверлила мужа злым укоризненным взглядом, а затем сказал:
– Ну, вы меня поняли, Надежда Наильевна?
Надя, оторвав от него взгляд, перевела его на Новикова и ответила:
– Да-да, Фёдор Аркадьевич, принимать прописанное вами лекарство несколько раз в день, и через неделю прийти к вам на повторный приём.
– Совершенно верно, Надежда Наильевна, и помните: старайтесь оградить Вячеслава Владимировича от ненужных переживаний, волнений, и других отрицательных чувств, которые могут пагубно повлиять на его психосоматическое состояние. Как можно больше проводите время на свежем воздухе: гуляйте, занимайтесь спортом или физической культурой.
– Хорошо, Фёдор Аркадьевич, я всё поняла, спасибо вам большое, – сказала Надя, поднимаясь из кресла.
– Ну, что вы, – с чрезмерно наигранным смущением сказал Новиков, слезая со своего огромного кожаного кресла вслед за ним и Надей, – было бы за что?
Проводив их до двери, Новиков с дружелюбной улыбкой сказал:
– Всего вам хорошего, выздоравливайте скорее. Жду вас через неделю.
– До свидания, Фёдор Аркадьевич, – попрощалась Надя.
Он не стал говорить Новикову прощальных слов и протягивать руку для пожатия, а просто кивнул головой, натянув на лицо улыбку, имитирующую крайнюю признательность и благодарность. На первый этаж они спустились, храня молчание. Он ждал, что Надя начнёт беседу первой, делясь своими впечатлениями от приёма, попутно сделав ему замечание по поводу его поведения и неуместного сарказма. Когда они вышли из клиники и дошли до небольшой парковой зоны на территории Больничного городка, Надя, посмотрев на него с укором, сказала:
– Слава, а паясничать было обязательно?
– Мне скидка: у меня тяжёлая форма невротического или психического расстройства, возможно и то и другое одновременно.
– Это понятно, что ты дурачок у меня, я к этому уже привыкла, даже смирилась с этим, но перед людьми меня не надо позорить.
Наморщив лицо, он раздражённо сказал:
– Надя, это же психиатр. К нему каждый день таких экземпляров приводят, что ему уже и удивляться не чему.
– И что? – удивлённо спросила Надя, смотря на него с возмущением. – Это даёт тебе право вести себя в присутствии чужого человека, которого ты видишь первый раз в жизни, как дурак? Раз ты у меня такой балагур и затейник, можешь на длительное время забыть о супружеском долге, заменив его разглядыванием картинок философских трактатов тёплыми летними вечерами.
Нахмурившись, он пробубнил:
– Ладно, уже…
– Прохладно, Слава, – передразнила его Надя, – скажи спасибо, что Фёдор Аркадьевич профессионал и реагирует на подобное пренебрежительное поведение адекватно.
Усмехнувшись, он