доброе утро.
– Здорово, Слава, ты, как я понимаю, звонишь, сообщить мне, что собрался на больничный?
Он слегка опешил от такой проницательности своего начальника, поэтому растерялся, не зная, что ответить. Он ожидал, что Рудов начнёт ругать его в привычной для него ворчливой манере, после того, как услышит, что он не придёт на работу, но тон Вадима Михайловича был совершенно спокойным, а произнесённые им слова говорили о том, что он к этому был готов заранее. Подобное на его памяти было впервые. Как правило, Рудов начинал орать в телефонную трубку, обещая из подчинённого вынуть душу и спустить три шкуры, после того, как тот соизволит вернуться на рабочее место.
– Давно пора, Слава. На тебя смотреть больно, – ответил за него Рудов, что вновь стало для него неожиданностью. – Ты, как будто бы не с постели встаёшь, приходя утром на работу, а тебя с креста снимают, на котором ты висишь всю ночь. Тут злые языки в цеху поговаривают, что у тебя очень серьёзные проблемы со здоровьем. Говорят, что какая-то особая форма психического или нервного расстройства, которое мучает тебя по ночам, не давая спать. Это правда?
Он усмехнулся, подумав, что в определённой степени этим расстройством является ночное сновидение, из-за которого он уже несколько недель не спит по ночам, не находя себе места днём, но затем задумался. Ведь он ни разу никому не говорил на работе, да и в не работы, что страдает расстройствами, связанными с нервной системой и психикой, откуда Рудов мог это слышать, не понятно? Очевидно, что его физическое состояние и внешний вид кричали о том, что у него явные проблемы со здоровьем, но общий вид был именно болезненным, определить по нему конкретный недуг не смог бы даже специалист, зачем бы тогда придумали анализы и исследования, спрашивается. Но, кто-то на заводе, производящем нефтегазовое оборудование, смог это сделать, при том со сто процентной точностью.
– Ты, Слава, не затягивай, – продолжал говорить Рудов, не дожидаясь ответа на вопрос, который задал несколько секунд назад, – здоровье такая штука, если запустить, можно уже потом не выкарабкаться. Тьфу-тьфу-тьфу! Не дай бог! Это я тебе говорю, как пожилой мужчина с букетом хронических заболеваний, которые приходят с возрастом и делают жизнь ещё более интересной. В кавычках естественно.
– Хорошо, Вадим Михайлович, я вас понимаю, – сказал он не в знак благодарности, что с ним делятся бесценным жизненным опытом, а просто для того, что бы обозначить своё присутствие в разговоре, который протекал в одностороннем порядке. Он продолжал напрягать извилины головного мозга, стараясь вспомнить, кому он либо говорил о бессоннице, либо вскользь упоминал о расстройстве. Но так и не нашел в уголках своей памяти никаких подтверждений слов Рудова. Он точно был уверен, что никогда никому ничего не говорил ни на заводе, не за его территорией. Он даже жене толком ничего не рассказывал, описывая своё состояние и сновидения лишь в общих чертах. Надя, кстати, была единственным человеком, в теории, конечно, который мог вынести семейный сор из избы, но в данном случае обязательно бы сработал пресловутый фактор