и о тайном участии императрицы) лесной концессии в Корее (сфера влияния Японии) на пограничной реке Ялу – как будто в России лесов не было; к тому же рубкой леса занимались воинские команды, и у японцев сложилось впечатление, что Россия ввела в Корею войска. Ну насчет того, как большие «шишки» распоряжаются солдатами, мы знаем по генеральским и полковничьим дачам.
Брали взятки и воровали разными способами – и напрямую, и завуалированно. Саратовский губернатор А. Д. Панчулидзев (отец пензенского губернатора, о котором речь шла выше; вот уже где оправдывалась поговорка о яблоньке и яблоке!) предпринял усилия по открытию в городе гимназии. Дворянство изъявило согласие пожертвовать 55 тыс. руб. ассигнациями – остатки от сумм, собранных в 1812 г. на формирование в губернии егерского полка, а городское общество назначило 95 тыс. из оброчных сумм за сдачу городских земель. Панчулидзев уступил под гимназию свой собственный недостроенный дом, взяв за него с города все пожертвованные 150 тыс. руб., обязавшись достроить дом и приспособить его к нуждам гимназии за свой счет. Издержки на достройку дома достигали по смете 40 тыс. Однако «несмотря на то, что дом этот со времени Панчулидзева был несколько раз переделываем заново, сделаны к нему капитальные пристройки, за этот дом едва ли кто теперь (писано в шестидесятых годах) даст больше 40 000 р. сер. Надобно еще заметить, что цены на строительные материалы и работы в настоящее время сравнительно с 1820-ми годами увеличились почти втрое» (141; 35). Конечно, ценность ассигнационного и серебряного рубля несравнима, но ясно, что губернатор неплохо заработал на благородном поприще ревнителя просвещения. Впрочем, деньги-то все равно были «ничьи», а дело было важное, так что эту маленькую спекуляцию саратовскому губернатору можно было бы простить, если закрыть глаза на вопиющее расхождение этого поступка с правилами чести. И не следует полагать, что только отец и сын Панчулидзевы пренебрегали этими правилами. Богатейший нижегородский мукомол, миллионер-старообрядец Бугров перед уходом одного из губернаторов со своего поста якобы поднес ему в качестве прощального подарка серебряный поднос с грудой надорванных губернаторских векселей. «Чтобы вашему превосходительству не думалось по ночам», – пояснил Бугров. И губернатор… взял.
Жандармский штаб-офицер так характеризовал моральные качества чиновничества: «Относительно нравственного убеждения большинства лиц чиновников и служащих, к сожалению, по справедливости должно сказать, что многие наблюдают свои выгоды и установление благодарности и поборы не считаются взятками, о совершенном же бескорыстии по службе не имеют понятия. Общее направление к изобретению из службы к получению денежных выгод сделалось столь общим большинству служащих, что заменить лучшими почти нет возможности и к малейшему уменьшению такого направления нужно весьма много стремления и времени» (72; 37).
Невысокому моральному уровню чиновничества, простодушно уверенного, что «казенного козла за хвост подержать