Выставили складских экспедиторов, выставили операторов насосов отстойников, выставили диспетчеров морозильников. На улице оказались все. Фабрика закрылась. На складе хранилось более пятидесяти тонн замороженных антибиотиков, но слабую струйку заказов, по-прежнему поступавших от твердолобых упрямцев со всей Галактики (врачей из глухомани, не веривших в новомодную синтетику; экспериментаторов, желавших провести сравнительные тесты), с запасом могли удовлетворить поставки, уже находившиеся в пути. Пятьдесят тонн? Когда-то фабрика «Сосулька» отгружала по триста тонн в день – физической транспортировкой автоматическими ракетами, которым требовались годы для преодоления расстояний между звездами. Бум закончился. И разумеется, на планете с моноиндустрией все остальное тоже закончилось.
Пулчер взял девушку за руку и повел в ресторан.
– Не стесняйся, – велел он. – Я знаю, на что похожа тюремная еда.
Он сел, твердо решив ничего не говорить, пока она не закончит есть.
Но Пулчер не смог.
Задолго до того, как девушка была готова приступить к кофе, Майло взорвался:
– Зачем, Мадлен? Зачем тебе ввязываться во что-то подобное?
Она посмотрела на него, но ничего не ответила.
– А что насчет твоего мужа? – Он не хотел об этом спрашивать, но ему пришлось.
Это был самый большой из всех неприятных ударов, которые обрушились на него после закрытия фабрики «Сосулька». Как раз в тот момент, когда он начал заниматься юридической практикой – не масштабной, но, благодаря Чарли Дикону и партии, небольшой стабильной раздачей услуг, которая позволяла притворяться, что он все еще адвокат, – до него дошли слухи, что Мадлен Коссет вышла замуж.
Девушка отодвинула тарелку.
– Он эмигрировал.
Пулчер медленно переваривал ее слова. Эмигрировал? Конечно, это было мечтой каждого на Девятке с тех пор, как закрылась фабрика. Но всего лишь мечтой. Физическая транспортировка между звездами была безбожно дорогой. Более того, она была безбожно медленной. Через десять лет вы попадали на Делл – планету с разреженной атмосферой вблизи маленького холодного красного карлика. Путь до ближайшей приличной планеты занимал тридцать лет.
Все это сводилось к тому, что эмиграция почти равносильна смерти. Если один из супругов эмигрировал, это означало конец брака…
– Мы развелись, – кивнула Мадлен. – Не хватало денег для отъезда обоих, а здесь Джон был несчастнее меня. – Она достала сигарету и позволила Пулчеру ее прикурить. – Ты же не хочешь спрашивать меня о Джоне, верно? Но хочешь узнать. Все в порядке, это нормально. Джон был художником. Работал в рекламном отделе фабрики, но лишь временно. Он собирался сделать что-то большое. Но затем оказался там же, где и мы все. Ну, Майло, я от тебя ничего не слышала.
Пулчер запротестовал:
– Было бы нечестно встречаться с тобой, пока у меня не было работы или чего-то еще.
– Конечно, именно так ты и думал. Хоть это неправильно.