на ногах, в руках у него, пенясь, пьяно покачивалась наполовину опорожненная бутылка с пивом.
– Можно и так.
Издалека в сгущавшихся сумерках сигаретная пачка казалась совсем крошечной, размером не больше пятака.
ВЖИ-И-ИГ!!!
– Эх ты, мазила! Хорошо, мы не делали ставки. – Дэн, пытаясь сесть на корточки, не удержался и завалился в кустарник. Судя по его гневному ворчанию, он упал в колючки иглицы.
Ирина, чертыхаясь, подошла к нему и сняла с его плеча перепуганную Зину.
Клим невозмутимо наблюдал за мной, но по его глазам было видно, что у него были большие сомнения, смогу ли я вообще попасть в сосну, не говоря уже о том, что нож воткнется.
Я вытащил нож. Он прошел сантиметров на десять выше пачки. Потом подошел к барахтающемуся Дэну и, осторожно взяв из его рук пиво, сделал несколько больших глотков. Все в молчании наблюдали за мной, только Дэн что-то убедительно доказывал Ирине.
«Расслабь руку и представь, что ты в руках держишь обыкновенный камень, а попасть нужно в большой пруд. У тебя не должно и мысли возникнуть, что ты можешь промахнуться. Ты и он – одно целое…» – говорил Георгий, со сверхъестественной быстротой вертя между пальцами нож.
Закрыв глаза, я представил себе траекторию полета ножа, как он, будто в замедленной съемке, вращаясь, вонзается в самый центр сигаретной пачки. Вдруг меня охватило внезапное чувство, что я не могу промахнуться, я просто не имею на это право, каждая мышца ощущала огромный прилив сил, кровь закипала, нервы трепетали, как вольфрамовые нити.
Неожиданно вместо пачки перед моими глазами появилось неприятно ухмыляющееся лицо старой цыганки, которую мы встретили в Соловках. Оно было каким-то… каким-то злым, совсем древним… и оно мерцало в темноте. Как призрак.
Это плохое место…
ВЖИ-И-И-И-ИГ!!!
– Ого! Где тебя этому научили, а? – Гуфи снял очки, потрясенно глядя на сосну.
Я открыл глаза. Нож рассек пачку надвое, а само лезвие вошло в брусок почти наполовину. Ольга, широко раскрыв глаза, со страхом смотрела на торчащий из дерева нож, похожий на необычной формы сучок.
Внезапно я пошатнулся – волна боли в висках окатила меня, как ведро холодной воды. Она нарастала постепенно, словно медленно выплывающая из глубины акула (крупная и очень голодная акула). Я со страхом ждал, что может последовать за этим, и, с трудом передвигая ноги, направился к канистрам с водой. Вылив на голову ковш ледяной воды, я почувствовал себя немного лучше.
Климентийвытащил нож, вытер лезвие об штанину и внимательно посмотрел на меня.
– У тебя хорошие способности. Надеюсь, нож, пущенный твоей рукой, будет поражать только неодушевленные цели.
Я вяло кивнул. Боль неторопливо уходила, словно нехотя уползающая старая, но все еще опасная рептилия, оставив внутри мерзкое чувство: предупреждающее: «Жди-я-скоро-вернусь».
– Может, теперь продемонстрируешь свое мастерство? – сказал Вит, засунув большие пальцы рук за ремень. Он неслышно подошел сзади и теперь с интересом следил за происходящим.
Клим