поморщилась от того, что он назвал ее страшной и старой, ей же всего шестнадцать лет. Хотя за последний год с момента побега из Венеции она действительно повзрослела и казалась себе мудрой женщиной, знавшей жизнь. Но страшная? Ее называли самой красивой девушкой Венеции. Пьетро раньше называл ее прелестной. Старая? Он с ума сошел? Бьянка смотрела на Пьетро и не узнавала его. Он был всего на два года старше, но она для него была уже старой, а он себя чувствовал покорителем женщин. Как ее угораздило во все это вляпаться? Ее раздумья прервал Пьетро, который вернулся за стол, но не желал успокаиваться:
– Мне надоели твои вечные упреки: «Не гуляй с друзьями, Пьетро. Не приводи никого домой, Пьетро. У нас маленькая дочь, Пьетро. Я устала, Пьетро. Ты меня любишь, Пьетро?» – его голос стал гнусавым, когда он пытался передразнивать Бьянку.
Ее передернуло от омерзения. Взять бы сейчас медный кувшин и огреть бы мужа по тупой башке, но она сдерживалась, а Пьетро еще не закончил:
– Чего ты добиваешься, Бьянка? Чего ты хочешь от меня? Ты ждешь, чтобы я приносил домой деньги? Как я могу это сделать, если по твоей милости я теперь не могу нигде устроиться! Все из-за тебя! – Бьянку снова передернуло от его слов, а Пьетро, не замечая этого, продолжал: – Вари свою похлебку, Бьянка, и не забывай переворачивать мясо. Ты знаешь, что я люблю его хорошо прожаренным. И если ты попробуешь еще раз поссорить меня с друзьями, я не погляжу на то, что ты моя жена, ты вылетишь отсюда как пушечное ядро! – говоря это, он еще раз ткнул хлебом в сторону Бьянки. – Быстро и стремительно! Ты мне не нужна, Бьянка! В тебе нет никакой ценности для меня! И помни, что дочь останется со мной!
Он загоготал. Весь его вид сейчас внушал Бьянке омерзение. Чертов обманщик! Что она в нем нашла? Как оказалась в этом нищем доме? И ведь это все она сделала с собой сама.
Да, у него был красивый берет, лихо заломленный на бок, а черная прядь волос, норовящая упасть ему на глаза, сводила ее с ума. Его поцелуи, которым он ее научил, пьянили как мед. Казалось, что ничего лучше с ней не случалось за всю жизнь. Как же… Лучше! Ничего страшнее с ней не случалось точно. Она бросила для него семью, перспективный брак, положение в обществе, рискнула всем! Родила ему дочь. Он же поселил ее в бедном доме, заставил быть прислугой его родителям, ухаживать за парализованной матерью, да еще теперь стал водить друзей в гости, а его ночные отлучки?! После которых от него пахло другими женщинами!
Бьянка скрипнула зубами от досады, и Пьетро, как охотничья собака, унюхавшая дичь, поднял голову от тарелки и продолжил:
– Не думай, что я шучу. И я не потерплю, чтобы повторилось то, что ты сотворила с Алонзо. Подумаешь, попытался прижать тебя к стенке и ущипнуть за попу. А нечего крутить задом перед всеми! Если вертишь, плати! Ты думаешь я не понял, что это ты добавила ему слабительного в еду? Мерзкая злобная тварь, ты, Бьянка, вот кто ты такая! Ты будешь слушаться меня, или я найду на тебя управу!
Бьянка ненавидела его сейчас так сильно, что ее даже трясло. Рука потянулась к ножу, лежащему на столешнице,