приворожила она тебя, что ли? – шутил он, находясь уже навеселе.
Мы сидели в душном прокуренном баре и заливали своё горе алкоголем: я – свою несчастливую любовь, а Валера – мой друг – измену жены, с которой он прожил семь лет.
– Ну что за глупости? – отмахнулся я. – Ты же знаешь, я в подобную чепуху не верю!
– Да чего только в жизни не бывает!
– Ты что, серьёзно, что ли? Даже если всё это колдовство существует, скажи, зачем, спрашивается, привораживать к себе мужика, который тебе нахрен не нужен!?
– Да кто их, баб этих, разберёт! – взревел Валерка, опрокидывая залпом рюмку коньяка.
А мне вдруг стало так грустно и паршиво на душе. Впрочем, грусть теперь преследовала меня везде, куда бы я ни шёл.
Я старался как можно больше работать, лишь бы не думать о прошлом. Лишь бы искоренить, как бесполезный сорняк, эту больную любовь из своего сердца. Я планировал день так, чтоб у меня не оставалось свободного времени, чтобы думать о Владиславе. Приходил в издательство раньше всех, а после работы шёл в качалку или бассейн. На выходных тоже старался не оставаться в одиночестве – приглашал друзей сходить куда-нибудь развеяться. У меня появилось много хобби: я увлекался восточными единоборствами, стрельбой из лука, игрой в шахматы, и много чем ещё, лишь бы заполнить гнетущую пустоту в своей душе. Но ничего не помогало. И, в конце концов, мне это надоело. Все эти хобби не приносили мне никакого облегчения, только съедали массу средств из бюджета, и я их забросил, целиком и полностью погрузился в работу. И это дало свои плоды. Ещё через год я уже занимал должность главного редактора. И по-прежнему оставался один. Вот так, в возрасте двадцати восьми лет, я махнул рукой на свою личную жизнь. А потом произошёл этот, с позволения сказать, «апокалипсис». Да, великая богиня любви Венера, видно, прогневалась на человечество, повернувшись к нему своей тёмной стороной. Что ж, а мне теперь было всё равно, раз крест на своей личной жизни я давно поставил.
Теперь я успокоился. Теперь можно было не париться насчёт любви, зная, что полюбить снова мне уже точно не удастся.
3
Прошло два года с того момента, как исчезла любовь, четыре – с тех пор, как я посмотрел в глаза Влады. Я знал, где она живёт, знал название улицы, даже знал, в каком доме находилась её квартира. Понял это по фотографиям, которые она выкладывала в соцсетях на своей странице. На них был прекрасный вид из окна на реку. Вдали, на левом берегу, укрытый бирюзовой дымкой, раскинулся город, вернее, вторая его часть. Широкая полноводная река, лениво несущая свои воды на юго-восток, делила его пополам практически поровну. Я любил бродить по набережной, смотреть на белоснежные теплоходы, медленные баржи, разрезающие блёкло-синюю гладь воды. Но я жил далеко от реки, а вот Владислава могла каждый день любоваться открывающимся пейзажем. Ещё её фотографии захватывали окружающие дома, и я долго-долго искал похожее место в городе, пока не нашёл. Правда, название улицы я случайно