барышня, видел. Вы о нём не беспокойтесь, он в богатом замке отдыхает. В гости его тутошние господа позвали. Погостит немного, да и к вам, во Францию, подастся. Просил передать, что любит вас очень, и что локон ваш будет целовать каждый вечер перед сном.
Дэнтон едва не хлопнул себя по губам – заврался! Жуана счастливо улыбалась, отирая слёзы.
– А, да, барышня, я вот… раненый я, – Дэнтон простецким рывком задрал рубаху на спине. Жуана вздрогнула, но в следующий миг осторожно коснулась пальцем царапины.
– Кровь… Кто это тебя?
– А, не спрашивайте. Мне бы ранку промыть, кабы не вышло лиха.
– Господи, что ж я болтаю? – Жуана заспешила к лестнице, чуть не споткнувшись о первую же ступеньку. – Темно здесь до ужаса! Жди меня, Уилл, я скоро.
Когда хлопнула крышка люка, Дэнтон прислонился к стене, тихо смеясь. Ну и пташка! Ручная до смешного, простодушная, словно крестьянская дочь. Одноглазый Васко – дуралей с одеревеневшими мозгами. Не в силах приманить эту девчонку по-хорошему…
Эх, дружище Уилл! Плавание обещает быть приятнее, чем думалось. Кроме воды, питья и тепла, Бог даровал тебе женскую заботу. Чем-то Жуана похожа на супругу. Такая же темноволосая и с ладным лицом. Только красота Клариссы – холодноватая, северная, скульптурная, а португалочка манит, как виноград, созревший под жарким солнцем юга. Да, старик, отвык ты от настоящей красоты. Круглолицые ирландские милашки приелись до невозможности, словно постный суп с гороховыми пирогами. Может, и есть в этих краях прелестницы, да выискивать их времени не хватало…
Жуана вернулась, держа в руках полотняный свёрток. В нём она прятала не что иное, как постный суп в горшочке и пироги с горохом. Дэнтон едва сдержал смех. Жуана развязала свёрток и подала ему флягу с водой.
Пока он с наслаждением пил и ел, Жуана осторожно промывала ему царапины. Тихий шепоток её милой болтовни превращал незатейливую трапезу в олимпийский пир.
– Можешь говорить мне «ты»[31]. Друг Педру – мой друг, потому что ближе людей, чем Педру и мой двойняшка Жуан, нет на свете. Ты здешний, правда? Расскажи мне об Ирландии! Я спать не пойду, да и разыскивать меня никто не станет. Мачеха давно видит десятый сон. Ей до меня дела нет, лишь бы я своим рёвом не мешала…
Она останется здесь? О боги! За тёплые женские колени Дэнтон был готов рассказывать все ирландские саги до самого рассвета. Роль простачка на пользу обоюдному доверию. Глазастенькая ни черта не смыслит в мужчинах. Ей-богу, она с ходу согласится выискать у него блох на теле. Их, проклятых, после рунной постельки пруд пруди…
Дэнтон уснул на полуслове цветистого повествования об ирландских свадебных обычаях. Небритой щекой он ощущал круглую косточку на хрупком девичьем колене. Тонкие пальчики Жуаны перебирали его свалявшиеся волосы, выщипывая зловредных насекомых. В бредовых образах сна стриженые овцы бродили стадом по белой поляне женского живота между пупком и лоном. Шерстяной смерч закружил над соблазнительным пастбищем, унося овец и вызывая саднящий кашель. Тихий голос и поглаживания