с 60 до 200 тысяч человек, но для этого пришлось начать "рекрутские наборы". У дворян забирали крестьян и холопов в солдаты. Служба при Пtтре I была пожизненной. Обучали рекрутов жестко, скорее даже жестоко, руководствуясь принципом "семерых забей, одного выучи". Конечно, профессиональные солдаты были весьма боеспособны, крепки в бою, но, снижавшаяся пассионарность этноса не позволяла перевести это войско на самообеспечение, как было в случае с дворянской конницей или стрельцами. Как только солдатам разрешали добывать себе пищу – начиналось мародерство и грабеж, так как солдат, домом которому была казарма, не склонен был жалеть чужих ему людей – обывателей. Полки иноземного строя, в отличие от стрельцов, уже никак не были связаны с кормящим ландшафтом и потому нуждались в полном обеспечении. Понятно, что обходились эти полки казне очень дорого: им требовались военные городки, провиантские склады, громоздкие обозы. Военные расходы легли тяжелым грузом на население, и русские люди бросились в бега.
Когда для армии потребовались пушки, технологию их изготовления русские освоили быстро, тем более что залежи необходимой для литья пушек железной руды имелись и около Тулы, и на Урале, где строительство заводов вел купец Демидов. Демидовские заводы производили пушки не хуже шведских, а шведское железо и оружие считались тогда лучшими в мире. Но сказалась нехватка рабочих рук. Поэтому к демидовским заводам были приписаны целые деревни. Их обитателям надлежало отдавать трудом свой взнос на общее дело – войну. Решение вышло неудачным: крестьяне не столько работали, сколько шли к месту работы и обратно, ибо деревни располагались далеко от заводов, а время пути учитывалось в общем сроке повинности.
Сказалось снижение общего уровня пассионарности и на "птенцах гнезда Петрова". Новые люди, пришедшие с Петром к управлению страной, были карьеристами и казнокрадами. Взятки, коррупция достигли при "преобразователе" такого распространения, какого в XVII в. бояре и представить себе не могли. Достаточно упомянуть о любимце Петра, талантливом полководце Александре Меншикове. При строительстве новой столицы – Санкт-Петербурга – роскошное здание Двенадцати коллегий, которое должно было украшать набережную Невы, оказалось повернутым к реке торцом только потому, что петербургский генерал-губернатор Меншиков решил на месте правительственного здания выстроить себе дворец. Деньги на строительство, конечно, изымались из казны. Вполне естественно, что расходы на армию и флот и коррупция вызывали постоянный дефицит государственного бюджета. (Впрочем, наследникам своим Петр оставил финансовые дела в очень приличном состоянии – без копейки государственного долга.)
И в 1714 г. реформаторы ввели страшный закон о подушной подати: обложили всех людей, живших в России, налогом за то, что они существуют. Но собрать этот налог не представлялось никакой возможности. Люди отказывались платить под самыми различными предлогами. Тогда Петр не остановился и перед введением круговой