поворачиваюсь к ней лицом, готовый вмешаться, если понадобится.
Именно в этот момент мы обычно наблюдаем, как напрягаются мышцы, расширяются зрачки и быстро вспыхивает паника, что заставляет людей убегать от больших злых волков.
Если ее напускная смелость лопнет и она сбежит, я буду всего в шести шагах от нее. Я догоню ее, загоню в угол, где будет ждать Хейз, но этого не происходит.
Как я уже сказал, эта девушка… она не из тех, о ком можно судить с первого взгляда, поэтому не так уж неожиданно, когда вместо этого она прищелкивает языком, проводя рукой по своим длинным волосам, словно желая убедиться, что они все еще идеально уложены.
– Мальчики и их игрушки.
Она еще и дразнит. Интересно…
– Эта уже сломалась.
Ее губы вздрагивают, и она что-то напевает, направляясь к небольшому кирпичному зданию. Я смотрю ей вслед, пока она не исчезает внутри, а потом поворачиваюсь к Хейзи.
– Возьми несколько обезболивающих и запихни ему в глотку, а потом скати его вниз по склону. Он достаточно очухается, чтобы быть в состоянии свалить, как только боль немного утихнет.
Хейзи ничего не говорит и идет к багажнику.
Снова наклоняюсь и опустошаю карманы парня: достаю бумажник, телефон и сломанную зажигалку. Хейзи возвращается как раз в тот момент, когда я поднимаюсь на ноги.
Как всегда, угадывая мои мысли, он передает мне мой мобильник, и я направляюсь к заправочным колонкам, подходя сзади к красотке за двести тысяч долларов, чтобы быстро сфотографировать номера на тот случай, если что-то пойдет не так и девочка окажется не так толерантна к крови и веревкам, как можно подумать на первый взгляд.
В ту секунду, когда я выбрасываю вещи в мусорное ведро, втиснутое между мойкой для окон и насосом, дверь круглосуточного магазина распахивается, и оттуда выходит она, очки с серебряными стеклами теперь надвинуты на глаза.
Она не смущается при виде меня, стоящего в двух шагах от ее тачки, и просто продолжает идти, зажав темно-красную соломинку между губами.
Идеально изогнутая бровь приподнимается из-под очков, когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки и нажимает кнопку на брелке. Дверца-бабочка поднимается, и она протягивает другую руку, роняя свой коктейль в мусорное ведро. Голубая жидкость выплескивается наружу, но никто из нас не утруждает себя тем, чтобы посмотреть, не попало ли нам на одежду.
– Уже допила?
– Просто хотела попробовать, что за вкус, – язвит она, бросая свою крошечную сумочку на сиденье.
Шаг за шагом отступая назад, она передумывает садиться в свою машину, не потрудившись закрыть двери, хотя ее сумка теперь лежит так близко, прямо-таки умоляя, чтобы ее украли.
Я следую за ней, мои движения замедляются, взгляд прикован к длинным, упругим ногам. Она перекрещивает правую ногу за левую, а затем поворачивается; ее юбка развевается вокруг бедер, рука летит вверх и зависает над капотом моей машины. Она обходит ее с пассажирской стороны, проводя ладонью по контуру в нескольких сантиметрах