возникло понимание личного пространства и уединения в туалетной комнате. Французские короли справляли свои нужды публично, как и все прочие дела, вплоть до 1684 года, когда Людовик XIV скрыл свой стульчак за занавеской. Но это было лишь частичное и неполное обозначение границ личного пространства. Спустя несколько десятков лет один из сыновей мадам де Монтеспан предложил перенести ватерклозет в отдельное здание. Ответ короля был краток: «Никчемная идея… бесполезная». Даже королевская занавеска была воспринята как нечто невообразимое в стране, где простые люди жили вшестером в одной-двух комнатах.
В относительно новых жилищах урбанизированного среднего класса Нидерландов иногда выделялось пространство в одной из комнат, где стоял шкаф со скамьей, в которой было отверстие, с устроенной под ним выгребной ямой. Гораздо чаще голландцы использовали переносные стульчаки, которые располагали в любом месте дома или рядом с кроватью, как это было заведено и в Англии.
Остальные пространства дома, которые мы сейчас расцениваем как личные, исторически имели общественное назначение. В 1665 году, когда Пипс нанес визит жене сэра Вильяма Баттена, своего начальника по министерству военно-морских сил, он «обнаружил множество женщин в ее спальне… миледи Пен толкнула меня на кровать, потом упала сама, и остальные, одна за другой, прямо на меня… нам было очень весело». Во время службы в министерстве Пипс занимал более низкую должность по сравнению с Баттеном, а потому эти дамы могли себе позволить дурачиться с ним. Однако заметим, что спальня казалась ему абсолютно нормальным местом для приема, а кровать – для сидения.
Самые богатые люди из купеческого сословия Нидерландов выставляли свои кровати, увешанные дорогими тканями, в приемных залах, как это можно видеть на картине Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини». Освоение торговых путей и последствия этого процесса сделали ткани доступными и привели к тому, что люди стали демонстрировать свои кровати. Это дало состоятельным гражданам возможность выставить напоказ достаток своего дома. Прежде такое могли позволить себе только элита и члены королевской семьи.
И это не было следствием жизни в небольшом пространстве – таково было состояние ума. Королевская власть долго добивалась того, чтобы аристократия присутствовала на утренних приемах, то есть буквально у кровати. С точки зрения современности некоторые моменты быта того времени могли бы показаться чересчур публичными. К примеру, маркиза де Ментенон (1635–1719), жена короля Людовика XIV, раздевалась и спала в той же комнате, где король проводил заседания со своими министрами. Подобное нередко случалось в аристократических кругах: в 1710 году герцог де Люин и его жена принимали гостей, нанесших официальный визит с целью поздравить новобрачных, лежа в постели.
Кровати в знатных домах были частью репрезентативной внутренней архитектуры. Хэм-Хаус, расположенный в одном из предместий Лондона, можно считать одним из