дом Келмскотт-Манор, то он отмечал «специфичность» проживания в доме, где отсутствуют коридоры. Идея уединенности наконец становится основой принципа строительства и представления об идеале жилья.
По крайней мере, так было в Британии и Нидерландах. Конечно, в XIX веке многие европейские дома все еще строились по анфиладному принципу, например парижские квартиры. (В Англии, где подобную архитектурную форму более не признавали, в 1840 году авторы статей в прессе ужасались количеству дверей в каждой комнате и тому, что из столовой можно сразу попасть в спальню.) Но, несмотря на привычку к анфиладам, французы все же использовали некоторые способы для того, чтобы придать помещениям большую уединенность. Для этого небольшое количество просторных комнат заменили множеством маленьких таким образом, чтобы создать отдельное пространство для каждого члена семьи. Другие элементы частной жизни также учитывались. Французские архитекторы, проектировавшие дома для представителей высших слоев общества, советовали своим клиентам проекты с двумя сообщающимися спальнями для мужа и жены, а кроме того – личную гостиную и гардеробную комнату. Или, уступали они, если размер дома не позволял, две кровати в одной спальне: даже такой маленький акт физического обособления был лучше, чем ничего.
Однако строительство с применением коридорного принципа было принято не во всех «домашних» странах. Например, городские квартиры в Австрии продолжали строить скорее по принципу смежных комнат, а не коридоров. В 1880 году типичная квартира состояла из кухни, гостиных и спален, расположенных по принципу анфилады. В Вене очень маленькие квартиры, или Kleinstwohnungen, включали в себя небольшую кухонную пристройку, гостиную и, иногда, спальню. Все комнаты сообщались между собой. Такова была стандартная планировка домов для среднего и, зачастую, рабочего класса.
Grosswohnungen, апартаменты большего размера для состоятельных людей, также следовали старой формуле – большая часть пространства отводилась под общественные помещения, а для семейных комнат оставалась задняя, меньшая часть квартиры. Одна венская газета 1860-х годов сетовала на то, что «домашний очаг для англичан означает комфорт, никогда не виданный нами». (При этом слова «домашний очаг» печатали по-английски в немецком тексте. Подобные случаи употребления понятия в английском написании можно найти также во французских текстах этого периода: в дневниковых записях Эдмона де Гонкура есть фраза: «‘les quatre murs de son home agréables’» или «четыре стены любимого домашнего пространства».)
Даже в конце века споры о стиле устройства домашнего пространства в различных странах сосредоточивались, главным образом, на способе сообщения комнат и на том, как способ расположения комнат отражает то, для кого и для чего строится жилье. Некий немец, проживавший в Лондоне, считал, что «самым поразительным» различием между немецкими и английскими домами являлся недостаток соединительных дверей в домах англичан. Англичане, по его мысли, проектировали свои дома для семейной жизни, а