отдохнуть. Но мой отдых заключался только в том, что я не находилась в суде. Мыслями я была там: составляла в голове бесконечные списки, анализировала дела, вспоминала процессы, оповещала участников процесса и писала протоколы. Наверное, только это мне помогало справиться с чувством вины за то, что сейчас я не на работе, а дома. Я даже умудрилась проснуться ночью, вспомнив, что не сделала срочный этап на подсудимых. Мой мозг не отдыхал даже во время сна.
И вот наступила пятница.
– Судебное заседание, по ходатайству адвоката, откладывается на…, – в этот момент я уже перестала слушать своего судью. Это был последний процесс на сегодня, и этому я была безумно рада.
Каждую пятницу не только я, но и остальные работники стараются сразу уходить домой после окончания рабочего дня. К концу недели все выжаты изнуряющей неделей. И уходят они со спокойным сердцем, поскольку знают, что впереди рабочие выходные и можно доделать все дела, накопившиеся в течение недели, а порой и двух-трех недель.
До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Мы с Сергеем Сергеевичем вышли из процесса и сразу направились в мой кабинет. По традиции у нас – чашечка кофе, сигарета, глубокий выдох и сборы домой.
Первому я сварила кофе Сергею Сергеевичу, а затем принялась варить себе. Про себя ещё раз поблагодарила Батлукова, что он купил нам кофемашину.
– Аня, – делая глоток кофе, начал Батлуков, – завтра я не приеду, у меня у сына соревнования на весь день. Наверное, в воскресенье буду.
– Хорошо, я как раз спокойно подготовлю дела, чтобы вы просмотрели и подписали их, – сказала я, пока готовила кофе себе, – ну что, на перекур…
Не успела я договорить предложение, как дверь в мой кабинет открылась и влетела возбужденная Мария. Она была секретарем судебного заседания у другого судьи. Это темно-русая стройная красотка, но про себя я называла её «манхэттенской стервой». Мария всегда прекрасно выглядела: чистая кожа, ухоженные руки и волосы, всегда при макияже, и самое главное, ни грамма усталости на лице. На моем же было тонны две. Про неё я всегда говорила – «где залезешь, там и слезешь». Она была дочерью какого-то судьи, поэтому половину её работы отдали помощнику судьи без рода и связей.
– Ань, что делать? Там один жулик не хочет подписывать эти чертовы расписки! – выпалила Мария. Глаза безумные, ноздри раздуваются – прям любо дорого на неё такую смотреть.
– Ну, во-первых, не жулик, а обвиняемый, – начала я, – во-вторых, может ты ему просто не объяснила, что за документ ты просишь подписать?
Мария, никогда не рассматривающая уголовные дела, считала всех людей, в отношении которых возбуждены уголовные дела, какими-то грязными отбросами общества. Меня это жутко бесило. Если бы только она была такая одна… Но таких было много. Переубедить всех я не могла.
– Я всё ему объяснила, – резко ответила она, но увидев моего судью, который мирно попивал кофе, сменила тон. Хоть что-то её могло остановить от словесного поноса. – Что делать-то в таких ситуациях?
Следом за Марией