в ближайшее время тебе придётся попрощаться с ними, но обо всём завтра вечером. Беги давай, – произнёс он, немного усмехнувшись.
Я выскочил на улицу, там стояли мой дед, Лиза и даже Серёга. Мы долго обнимались вчетвером, а потом поехали домой. Но когда садились в такси, я оглянулся на окно следователя, он так и смотрел на нас, куря сигарету. И как будто оценивал меня, достоин ли я чего-то.
Дома, пока я принимал душ, друзья с дедом суетились, накрывая стол. Усевшись, я поблагодарил деда за столь радушный приём для бедного арестанта, на что дед, усмехнувшись, сказал, что в этом его лишь малая заслуга, что прежде всего я должен сказать спасибо Лизавете.
– Благодарю, Лиза, ты очень радушна и добра. И когда-нибудь станешь прекрасной хранительницей домашнего очага. На что Лизка опять раскраснелась и произнесла:
– Вот, цени. Можно просто руки поцеловать, этого будет достаточно.
– Ну, от скромности ты точно не умрёшь, – я подошёл к ней и, преклонив колено, поцеловал ей руку.
Пригубили по паре стопочек, пошёл и разговор, Лиза сообщила, что поступила в медицинский. Мы все её поздравили, превратив это событие в очередной тост. Серёга сообщил, что в этот злополучный день он, собственно, ехал к моему деду с письмом от своего деда, являющегося его сослуживцем. В котором была просьба о протекции и подготовке его внука для поступления в Академию внешней разведки в Москве, и что они, собственно, с дедом уже приступили к подготовке Серёги. А я лишь тихонечко, на ухо спросил дедушку, расскажет ли он мне что-то о мести следователя, на что он ответил, что не стоит ворошить прошлое, что надо жить будущим. Так мы просидели часа четыре, Серёга ушёл в комнату раньше всех, сославшись на завтрашние тренировки, на которых он ещё пожалеет о выпитом сегодня. Затем ушла Лиза, которая ещё хотела позаниматься. Я её спросил:
– Так ты вроде уже поступила?
На что она ответила, что поступить мало, надо ещё и не опозориться во время учёбы.
– Вот, мотай на ус, – произнёс дед и отправился в свою комнату.
– Дедушка, а ты знаешь, что задумал следователь? – задал я ему вопрос вслед.
– Я-то знаю, но ты это узнаешь от него. Многие знания – многие печали, внук, – ответил он.
– Да как вас понимать-то? То смотри на Лизку, как она прилежна в учёбе, то теперь многие знания – многие печали, – пробурчал я.
– Всему своё время, внук. И, кстати, знаешь, какой сегодня день?
– Нет, – ответил я, напрягая память.
– А вот тебе и пример поговорки. Сейчас ты чувствуешь себя сытым и довольным, а после того как узнаешь, что за день сегодня, настроение твоё поменяется. Сегодня день твоего дежурства по кухне.
– Да ну тебя, – пробурчал я и артистично сплюнул на пол.
– А сейчас ещё и по расположению, – усмехнулся дед.
Я долго наводил порядок, бурча себе под нос что-то о радушном приёме и о скором бегстве друзей. Потом, погасив свет, отправился на боковую,