готовятся пустить в ход сифоны, Яровит яростно выдохнув воздух взмахнул рукой и триерарх, на мгновение показавшийся из-за щитов легионеров – захлебнулся своей кровью. Из горла его торчал гладиус. Ромеи на миг опешили. Ведь бросок был сделан с полутора десятков шагов.
Яровит пятясь спиной к борту, резко развернулся, собираясь прыгнуть в камар, когда молодой ромейский воин с искаженным от страха ликом – метнул дротик. Каленый наконечник ударил Яровита в спину меж лопаток, пробив безрукавку из шкуры вепря. Наставник оглянулся, уста его тронула горькая усмешка…
– Вот так… – прохрипел он. – Порой и старый волк попадает в ловушку, когда торопится в свое логово.
Он ухватился рукой за край борта и тяжело перевалился через него. Я метнул свой меч в молокососа поразившего моего наставника. Уже перепрыгивая через борт, краем глаза успел заметить, что гладиус вошел стратиоту точно на два пальца выше доспеха, перерубив сонную жилу.
Упав в воду, я нырнул. Благодарность Радогору, который заставлял нас переплывать Волхов против течения и часами сидеть на дне Ильмень-озера дыша через полую камышинку. Взобравшись на корабль тавров, я узрел, что Яровит лежит ликом вниз, а Сак потрясая окровавленным топором, что-то орет своим соратникам, которые тянут ужища расправляя парус. С драмона летели копья и стрелы, но тавры покраснев от натуги продолжали делать свое дело, прикрываясь щитами. Сифоны с греческим огнем команда дромона использовать пока не решалась, видно опасаясь, что огонь может перекинуться на их корабль. Ветер дул в их сторону, а катапульты были безпомощны на таком малом расстоянии.
Раздался страшный скрежет, камар рванулся, как пойманная в сети крупная рыба. Тавры надрывая жилы, тянули канаты. Сак сам встал на правило у кормы. Очи его от напряжения вылазили из орбит. Камар снова рванулся и вырывая куски древесины из плоти дромона, попятился назад. Затем, кренясь на борт, развернулся, и едва не зацепив мачтой штевень ромейского корабля, заскользил по волнам, уходя в открытое море. Сифоны изрыгнули огонь. Но поздно… Камар уже оторвался на полсотни шагов, а меха сифонов выбрасывали струю греческого огня, лишь на сорок. Но едва корабль отошел на полет стрелы, как в его правый борт врезался камень, ломая весла и скамьи, вместе с гребцами.
– Вправо! – заорал Сак.
Камар скакнул в сторону. Мимо с шипением пронесся глиняный сосуд с горючей смесью, волоча за собой сноп искр, и упал в воду в десятке шагов. По воде поползли языки пламени. Еще два валуна и два огненных змея вылетели с корабля ромеев. Но юркий камар петлял аки заяц уходящий от волка, и они не достигли цели.
Ромеи пытались преследовать. Но борт дромона был пробит слишком низко и трюм быстро заполнялся водой от встречной волны. Вскоре ромеи остановились и принялись латать свое судно. Только теперь напряжение спало и тавры закрепив снасти начали целить раны корабля и людей, накладывать заплаты и повязки, а также – подсчитывать потери. Почти треть команды погибла в скоротечной схватке. Из пятидесяти двух человек, осталось тридцать пять. Трое были тяжело ранены, остальные отделались