а от язвы.
– Не во Владивосток, а в Хабаровск, – прошептал я.
Уже почти даже и не болит. Подружка покраснела и исправилась:
– Значит в Хабаровск! Студия у тебя там будет, учительница по вокалу и квартира для меня – тоже…
– А мама с папой? – спросила Виталина.
– Папа все равно с вами поедет – его Павел Анатольевич начальником какого-то отдела назначил, – поделилась Оля. – А мама его одного не отпустит, поэтому переезжаем всей семьей. И хочу отдельную квартиру – меня вся страна любит, значит заслужила!
– Соседями будем, – признал я справедливость аргумента. – Но совхозную кому-то отдадим, иначе нечестно.
– Свою тогда тоже отдавай, – выкатила условие подружка.
– Я и так – зачем она мне? – не был я против.
Не сумевшая взять меня на «слабо» Оля потешно надулась.
– Мы с тобой в ноябре в Японию поедем на чуть-чуть, – приоткрыл я перед ней завесу будущего.
– Мне баба Катя уже сказала, – снисходительно кивнула она.
– Никакой секретности в этом СССР! – вздохнул я.
– Она тоже считает, что мне лучше с тобой уехать, – продолжила подружка. – Потому что «в Москве одни сволочи и воинствующие интеллигенты – они меня испортят, а ты – не испортишь». И на Алтай еще по пути заглянем – я хочу посмотреть как мой пионерский лагерь строится.
– Мне тоже туда по делам надо, – согласился и на это.
Сегодня была плохая ночь – начали ныть ноги. Хоть так клади, хоть эдак – никакого спасения. Еще через какое-то время появилась сыпь и подскочила температура. Вызвали по такому поводу доктора, он собрал экспресс-консилиум, и ревматолог предложил посмотреть кровь, обнаружив Streptobacillus moniliformis – это крысиные укусы занесли. У Виталины и дяди Семена нашлась такая же фигня – немного покусали мою прелесть. Лечением стала увеличенная (потому что и так уже дают) доза старого-доброго пенициллина – будут нам его давать дней десять, ну а пока ходить тяжело и больно – воспалились колени и голеностоп.
Постучали в дверь, и заглянувший доктор напомнил, что пора делать очередное ЭКГ – его мне дважды в день делают, опасаясь менингита – этот ЭКГ не обнаруживается, но и вреда не будет – миокардита и гноя в суставах. Опасаюсь этого и я, поэтому все процедуры переношу стоически – для меня же, дурака, стараются.
Пока меня возили на ЭКГ, Оля успела уйти – два часа просидела, поэтому я не обиделся. Да я бы и в принципе не обиделся – чего тут у меня делать, когда за окном доживает последние деньки лето? Но очень приятно, что ко мне постоянно кто-то приходит.
Следующим за Олей гостьей стала Виктория Викторовна – вот кого видеть не больно-то и хотелось, но не выгонять же теперь? Пробивной все-таки характер у женщины – ко мне кого попало не пускают, а она, похоже, сумела убедить охрану, что она не кто попало. Вон впустивший ее дядя Дима как виновато смотрит.
Успокоил служивого подкрепленным улыбкой кивком, и он закрыл дверь, оставшись в коридоре.
– Как узнала, что вы теперь тоже здесь лечитесь, сразу и пришла! – заявила Виктория Викторовна,