именно, Виктора. Есть кто-нибудь? Военный, хоть ты скажи что-нибудь.
– А мы вообще где? – Золотов пытался осмотреться. – Прошу прощения, что не в тему, но осмотреть надо не только этого, – он кивнул головой в сторону неподвижно лежащего Виктора, – нужно хотя бы понять, что это за место. Мы где? Оля, посмотри в окно, что хоть за местность там. – Потом слегка задумался и добавил: – Пожалуйста.
– Да нету здесь окна, я уже смотрела, – ответила Ольга, – какое-то стекло, заклеенное светоотражающей фольгой, за стеклом горят обычные лампы дневного света, как на потолке, и имитируют дневной свет. Находиться мы можем где угодно – под землей, на чердаке, в пустыне, в горах.
– Короче, этот зал – обычная декорация или лаборатория, – подытожил полковник, – но попытаться посмотреть в окно стоило.
– Я! Я могу,– отозвался Саша. Хотя никто и не понял, к чему это было сказано, но этим Саша приковали внимание присутствующих к себе, как к спасителю. – Я уже говорил, что я врач «Скорой помощи» в Минске. Вы, наверное, не услышали, уже месяц работаю. Я Саня.
По комнате холодно проскакал призрак разочарования, все ожидали ответа на ГЛАВНЫЙ вопрос, а тут просто медик оказался, который ни живым, ни убитому не поможет.
– Но… я разных видел, с трупами в институте работал; поломанных, порезанных, расчлененных, из разбитых машин доставали, разных видел, обожженных, но при мне ни разу так не убивали… Как вот сейчас, я… – Он не договорил своей исповеди, окружающим наскучила эта мыльная опера.
– Саня, успокойся. Ты хоть и доктор, но не обязательно его сейчас лечить, – сказал Сергей, – и так видно, что не жилец, да и цепи не дадут к нему дотянуться. Просто поделись своими мыслями: что скажешь о ране, о смерти, вообще такая рана смертельная?
– Да, такая рана может быть смертельной, но, если честно, в моей практике люди выживали и в худшем состоянии, да и не так быстро умирали, но мне его хотя бы осмотреть надо, – констатировал врач «скорой помощи».
Аркадий Владимирович, наблюдая за развитием событий, очень напоминающих ХАОС, первым решил взять ситуацию в свои руки и попытался организовать хоть что-нибудь.
– Мы сейчас не в завидном положении: где мы – не знаем, зачем мы здесь – тоже не знаем, почему нас таких разных и незнакомых собрали – опять не понятно. Меня как учили? Не знаешь, как поступить, – поступай по закону, и мы все сейчас – ЗАКОН. Именно поэтому, – этим акцентом он дал понять, что именно сейчас он расставит, или хотя бы попытается расставить все по своим местам, – Оля, ты будешь главным специалистом по людям, так сказать, инженер человеческих душ. Берешься? Отлично, сейчас расскажу, что делать. Настя, ты все видела, продолжай наблюдать. Серега, твой критичный взгляд поможет нам найти нестыковки и в конце концов разобраться, чего от нас хотят или, как минимум, что тут произошло. Саня, на тебе здоровье, не знаю, каким способом, но на тебе. – Аркадий Владимирович задумался и с иронией добавил: – У нас в стране так принято с медициной: «Денег нет, но вы держитесь». Короче, делай,