Он возмущался тому, что в склеп проник Иной. А ещё Василий был растерян, словно чувствовал вину за какое-то невыполненное обещание.
В общем, опять никакой информации от его эмоций.
Со вздохом я прошёл в центр склепа, посмотрел на коврик, на свечки. Опустившись на колени, я положил руки на бёдра, и стал разглядывать вазы.
Тишина стала надоедать.
– Эй, – негромко позвал я, – Есть кто?
Да, без Перовской мне здесь делать нечего. Я же не оракул, разговаривающий с духами… да и вообще Пустой.
Прикрыв глаза, я попытался ощутить что-нибудь. Если это святыня Борзовых, то здесь должно быть намоленное место. А значит, должен быть мощный ментальный след от прошлых поколений, и можно попробовать поймать картинки из воспоминаний.
Конечно, от моей настоящей чувствительности сейчас остались крохи. Блок в нижней чакре и непонятная атрофия верхних.
Но, раз уж у меня опять выдалась спокойная минутка, попробуем закрепить достигнутое. Тем более, в таких «местах силы» результаты всегда лучше…
Я снова стал просматривать свои чакры. Как следует настроился на нижнюю, попробовал найти вторую и третью. После тщетных попыток, но зато настроив внутреннее зрение, я резко сфокусировался на четвёртой, оракульной чакре.
Увидев слабый отблеск, я попытался зацепиться за него. Серое золото ускользало, снова срываясь едва заметным отблеском. Но я напрягся, пытаясь восстановить в памяти зрительный образ, как нас учили корпусе псиоников.
«Воображение – лучший друг менталиста. Если ты не видишь поток энергии, просто представь его.»
Вот я и представлял четвёртую чакру, подрисовывая ей те образы, что видел в теле оракула.
Вася, а ведь маг, который ставил тебе блок в нижнюю чакру, ошибся.
На эту мысль от Василия прилетело удивление.
Да, маг ошибся. Я не могу излучать магию, но я могу чувствовать её. Мои навыки, полученные в корпусе псиоников, позволяют сделать твоё тело отличным приёмником.
Я прикусил губу. А ведь каждому псионику известно – именно верхние чакры принимают сигналы. Только они обладают такой чувствительностью.
Что-то витало вокруг меня, какие-то разрозненные мысли, словно обрывки голосов. Я пытался зацепиться, но не мог, чего-то не хватало.
Василий вдруг заволновался, пытаясь мне подсказать. Сильная эмоция – он обижается, что я не даю управлять телом.
Ну, ладно, давай, пробуй…
Я расслабился, пытаясь нащупать ту грань, за которой вечно томится бывший хозяин тела, и усилием воли слегка отодвинул границу.
Моя рука неожиданно протянулась, схватила одну из палочек-свечек, торчащих в стаканчиках. Приложила свечку кончиком к драгоценному камню пирусу, торчащему в центре постамента.
Через пару секунд палочка заискрилась и занялась ровным красным пламенем. Я спокойно поставил свечку в едва заметный паз на постаменте.
Василий внутри расслабился, давая понять, что всё сделано, как надо.
– И что? – прошептал я, покрутив головой.
Ничего