не припомню.
– Колька я. Гайдуков. Может, слышала? – мы уже ехали по улочкам частного сектора Верхней Террасы в сторону Нового города.
– Приходилось. Говорят, ты болтун и много анекдотов знаешь, – я, наконец, вспомнила разговоры парней, которые нет-нет да упоминали об отсутствующем товарище.
– Есть такой грешок, – засмеялся Колька. – А вот насчет болтуна не согласен. Я хороший.
– Ну-ну, – хмыкнула я.
– Сомневаешься? Я тоже, – пошутил он.
Мы, наконец, подъехали к моему подъезду.
– Ладно, может еще встретимся. Монтане привет, – и Колька поехал своей дорогой, а я зашла в подъезд и тут же наткнулась на Мальборо и Кента.
– Мы тебя ищем, ты где была? – напустился на меня Кент. Я, понимая, что он переживает за меня, промолчала, опустив голову, и радовалась, что здесь сейчас не очень светло, поэтому мой фонарь не так заметно, тем более за свесившимися на лицо волосами. Я боялась пожаловаться Лешке, чтобы не спровоцировать его на какие-нибудь необдуманные поступки. Если бы с ним что-то случилось, я бы себе этого никогда не простила.
В подъезд влетел вслед за мной счастливый Берт:
– «Мору» купил!
– Дай попробовать, – попросил Мальборо.
– Будешь? – Берт протянул мне пачку.
– Нет, – отказалась я.
Говорили, что от этой «Моры» – сигарет с ментолом – сердце садилось лет на десять. Правда ли это или нет, я не знала, но рисковать не хотелось. А парням было наплевать, и они охотно угощались бертовским сокровищем.
Вдруг Берт отвлекся от общих разговоров, пригляделся и спросил меня:
– А че у тебя с глазом?
– Где? – встревожилась я, думая, может, сосуд в глазу лопнул.
– Да вот, – Берт указал на то самое место, где у меня был фингал за миллионом слоев тональника. – Светится что ли?
– А, это, пустяки, – отмахнулась я, досадуя на его излишнюю внимательность.
– Вчера ничего не было, – сказал Лешка. – Ну-ка покажи! – и хотел осмотреть внимательнее, но я резко отпихнула его в сторону:
– Отстань! – и побежала домой.
– Все равно все узнаю! – крикнул мне вдогонку Лешка.
Мне вдруг стало стыдно за себя и за этот синяк. Я ведь могла вчера еще выйти и рассказать все Кенту, а он и Мальборо поймали бы этого парня и расспросили хорошенько. Я была уверена, что он из семнаря. Но я струсила.
Как теперь показаться на глаза Лешке? А в школе? Что, из дома не выходить, пока синяк не заживет? А Лешка наверняка выполнит свое обещание и все узнает. И что потом? Разборки, возможно, до крови. И хорошо, если с ним ничего не случится, а если? Даже думать об этом было страшно. И опять инспекция, учет, ханжеские нотации. Чем больше я об этом размышляла, тем больше разрастался мой страх поступить неправильно. А что теперь правильно, я не знала.
Глава 9.
В среду в школе я старалась ходить в темных очках. А на уроках старалась ни на кого не смотреть и ни к кому не оборачиваться, набросав на лоб волос побольше. Тональник не сильно помогал скрывать мои боевые достижения, но, слава Богу, учителя не заметили ничего.
Вернувшись из школы, я заперлась