тем не отличавшейся высоким ростом ХынСаа сесть в седло. Девушка посмотрела на брата с нескрываемой радостью и, одними губами прошептав обещание не совершать безрассудных поступков, с силой ударила пятками в бока коня. Дикий с места взял в галоп, вспугнув пасшихся неподалёку кобылиц; наклонив стан к луке, ХынСаа забыла о тревогах и волнениях последних дней, захваченная самым большим удовольствием в своей скромной жизни: эйфории мчаться по Таргаму на быстроногом коне, столь же бесстрашном, как и она.
Холодный ветер свистел в ушах, бил в лицо, расплетая мягкие золотисто-каштановые пряди, заплетённые в две косы, как у всех ламарских девушек. Проносились мимо кусты боярышника, терна и барбариса, прохладный бег реки вторил карьеру Дикого, и девушка в какой-то миг, не сдержавшись, рассмеялась. Жизнь била в ней ключом, все тревоги казались разрешимыми, и ненадолго расслабился узел беспокойства в груди. Вопреки требованию брата, ХынСаа направила коня к самому высокому холму; Дикий пролетел по тропе, змеёй обвивавшей крутой склон, и замедлил бег на вершине, когда девушка умела натянула поводья.
Залюбовавшаяся долиной ХынСаа не сразу вспомнила, что мать наказала ей вернуться как можно скорее, и с сожалением развернула коня обратно.
– Опять на вершину поднималась! – обличил её БийсХа, едва она вернулась в ущелье.
У девушки пылали щеки, и он хорошо понимал, что не от скорого бега коня. Протянув руки, юноша помог сестре спешиться и только покачал головой, выражая своё неодобрение. ХынСаа смущённо молчала.
– Завтра не нужно приходить с едой, – не став долго сердиться, заметил БийсХа. Девушка вскинула удивлённый взгляд, и он пояснил: – Ахир обещал, что принесёт долю после охоты, я не буду голоден.
– Хорошо, ийре, – склонила голову ХынСаа.
– Я скоро присоединюсь к воинам, – продолжил юноша.
– Даа решил…
– Да, – твёрдо проговорил БийсХа.
Девушка не стала больше задавать вопросов, но она осознавала, что, если на сражение идут все мужчины племени, угроза намного серьёзнее, чем ей дают понять.
– Осторожнее в пути, – пожелал брат, прощаясь, и напоследок крепко её обнял.
– Да принесёт тебе блага грядущая ночь, – улыбнулась в ответ ХынСаа и поспешила обратно.
Вернувшая домой девушка не обнаружила матери в доме и, узнав от соседки, что Тханана направилась к озеру Айм, поспешила к располагавшемуся на его берегу алтарю. Место паломничества ламарцев находилось в глубине леса, тёмной полосой отделявшего горные вершины от долины. Окруженный могучими чинарами и грабинниками, столетними дубами и поникшими ивами водоём терялся в полупрозрачном лесном полумраке, пронизанном серебристыми и бледно-жёлтыми лучами дневного света. Над перламутровой водной гладью неустанно летали стрекозы и почти не видные глазу мошки, прыгали с травинки на травинку клопы и листоеды, копошились в подлеске суетливые грызуны и струились по камням прыткие ящерицы. Слуха тонко касалась бурная жизнь леса, не заметная глазу, и всё же вокруг озера царила тишина, рождённая