Памира, забрал у Кристины поводья и вывел лошадь, бросив напоследок:
– Рассели новеньких.
Дима с ноября был настоящий спортсмен. Ему было шестнадцать, он был крепкий, широкоплечий, грубый. Осенью он выиграл соревнования на второй разряд по конкуру. Как-то Кристина краем уха услышала, что тренера в разговоре отмечали Диму как “перспективного”. Это значило, к сожалению, что ему можно почти все. В том числе вести себя, как главный, когда рядом не было Егора Ивановича. С такими, как Дима, никто старался не спорить. Тем более Кристина.
Так что она молча взяла недоуздок и пошла по коридору, заглядывая в стойла, по которым прятались табунные лошади. Не привыкшие к одиночеству, они забежали по две-три в денник, и потому Кристина потратила изрядно времени, разводя их каждую в отдельное стойло.
В конце концов, распределив прибывших и убедившись, что у каждого есть приветственная охапка сена в кормушке, Кристина вышла из конюшни и присела на лавку у входа. Утро выдалось очень насыщенным, хотелось хотя бы недолго отдохнуть.
На улице было свежо, даже слишком: мороз сразу вцепился в щеки и стал щекотать в носу так, что дышалось с трудом. Девочка прикрыла лицо руками, чтобы немного согреть вдыхаемый воздух, и вытянула ноги, оперевшись спиной о беленую стену конюшни.
Солнце только поднималось, и все вокруг было окрашено в нежно-оранжевый и голубой: истоптанный копытами двор, дорога к леваде, бесконечные поля на горизонте. К тому же за ночь зима украсила каждый уголок лохматой игольчатой изморозью, которая в лучах восходящего солнца блестела и искрилась, и казалось, будто сказка опустилась на старую колхозную конюшню. Кристина улыбнулась, сама не понимая почему, и вдруг заметила движение за старым строительным вагончиком, который служил тренерам и кабинетом, и переодевалкой. В вагончике была буржуйка, потому там всегда было тепло. Вот и сейчас из тонкой трубы над крышей вился беловатый дымок и приятно пахло печкой.
Кристина поднялась и подошла к вагончику. Окна были разрисованы морозом, облупившаяся зеленая краска на стенах ощетинилась снежными иголками. Сзади, за вагончиком, снова кто-то зашуршал. Кристина прошла чуть дальше и наконец увидела: утопая по бока в покрытых изморозью зарослях топталась небольшая каурая лошадка. Толстенькая, приземистая, лохматая. В Кристининой книжке были очень похожие кони, тарпаны, только масть немного отличалась.
Кристина неуверенно протянула к лошадке раскрытую ладонь и цокнула языком, подзывая к себе. Наверно, отстала от табуна, откуда же ей еще здесь взяться. Если убежит сейчас – как ее искать? Надо завести лошадку в стойло.
Но та не торопилась приближаться. Навострила уши и внимательно рассматривала Кристину вишнево-карим глазом.
Девочка вздохнула, но делать нечего, нужно попытаться подойти поближе. Она аккуратно, не делая резких движений, сошла с дороги в заросли. Солнце поднялось еще выше, наконец залив землю яркими лучами. Дыхание Кристины превращалось в иней на шарфике,