дочь Драйка из деревни Мюррен близ Лефиа, – отчётливо произнёс один. – Вы арестованы за оказание помощи силам повстанцев.
Я перевела взгляд на мачеху. Рот сам собой приоткрылся, но никакие слова не слетали с моего языка, словно он онемел. Я была не в силах даже попытаться защититься или сказать что-то в своё оправдание.
Я будто обернулась камнем.
Мужчины подошли ко мне, завели мои руки за спину и надели на них кандалы.
– Мне всего девятнадцать, – наконец, смогла сказать я, подняв взор на суровых драконов, чьи глаза отливали серебром. – И живу одна, с матушкой. Разве мы похожи на тех, кто преступит закон?
– Не слушайте её! – подняла голос Велена. – Эта девка из дома всю еду перетаскала, ничего своим не оставила! Скоро мы с голоду тут подохнем, всё идёт на прокорм упырей поганых!
– Матушка больна, – поспешила возразить я. – Как мы без батюшки остались, так она горюет, так сильно горюет, что совсем ум потеряла.
– Разбираться будет прокурор, – сухо ответил один из них. – Нам до того дела нет. Велено привести, и мы приводим. А теперь вперёд, если хочешь дойти своими ногами!
Я знала, что драконам нельзя перечить. Опальники были строги, любое неповиновение могло мгновенно обернуться смертью. Я лишь благодарила Всевышнего, что амулет утром оставила в укромном месте, как только услышала, что драконы появились в Мюррене. Они жадны до волшебных сил, всех ведьм извели. Но во мне не было природного дара. Лишь дарованный незнакомкой амулет…
Время стало тянуться медленно. Меня везли в столичный град Вералею в телеге с другими узниками, так же скованными кандалами, как и я. Возница гнал коней, чтобы не опоздать, и не сильно заботился о том, как трясло телегу на камнях и выбоинах. Мы ехали всю ночь, весь день, и всё то время нам не давали ни еды, ни воды. Ночью в телеге было холодно, а днём – нестерпимо жарко на открытом солнце, которое впервые за лето начало по-настоящему припекать. Губы мои высохли и слиплись, сил не осталось в теле ни капельки.
– Так это и есть ваша лекарка? – спросил тюремщик, когда меня, наконец, довезли до места назначения. Возле небольшой тюрьмы высадили только лишь меня и ещё одного мужчину. Повстанца, пойманного во время нападения на опальников.
– Да кто ж её знает, – хмыкнул другой тюремщик. – По документам вроде она. Здесь говорится, что ведьма.
– Ведьма? У нас здесь такие редкость. Неужто иродам помогала колдовством каким?
– У неё и спроси.
Я смотрела в пол, не поднимая головы. Сил не было даже стоять. Всё, чего мне в тот момент хотелось – это лечь и забыться пусть тревожным, но всё-таки сном.
– Эй, ведьма, – тюремщик, что держал за шиворот платья, тряхнул меня, заставляя поднять взгляд на второго. – Ты чем так провинилась, что тебя не куда-нибудь, а в сам Староград распределили?
Я прожигала взглядом тюремщика, но не отвечала. Любой ответ, что бы я ни сказала, они обязательно исказили бы против меня.
С ними нельзя было говорить. Ни за что.
– Ты