меня на ноги, подхватив под локоть. Потом вдруг снял сковавшие мои руки наручи из жёсткой кожи, отбросил их в сторону, в глубину фургона, а сам вышел и скрылся из поля моего зрения.
Я озадаченно потёрла запястья. Было больно. Всё тело в синяках и ссадинах, но даже если бы амулет был со мной, я всё равно не смогла бы излечить саму себя.
Оставалось только терпеть.
Дракон был рядом. Я слышала, как он возился неподалёку, но по звукам не могла определить, чем он занят. Осторожно слезла с края фургона и огляделась. Мы остановились у большого, по меркам Мюррена, дома, в окнах которого не горел свет. Ночь уже сгустилась, и только луна на ясном небе освещала округу.
И ни души.
Дракон распрягал лошадей, снимал с них тяжёлые оглобли с дугами, а после повёл коней куда-то за угол дома. Я растерялась. Он вёл себя так, словно меня рядом не было вовсе. Наверное, я могла бы уйти, но не знала, куда. Даже если бы и убежала, и минула ограду, то вряд ли нашла бы путь домой. Впрочем, дома мне места не было. Мачеха выдала меня опальникам раз, выдала бы и второй.
Сердце сжалось от горя, но я тряхнула головой, не позволяя себе впасть в отчаяние, и, чтобы отвлечься, побежала за драконом, чтобы задать ему несколько вопросов, но по пути наступила на какую-то колючку и, взвыв, опустилась на траву.
В этот момент вернулся опальник. Он окинул меня бесстрастным взглядом и, больше не обращая внимания на свою добычу, поднял оглобли, чтобы потянуть фургон дальше по дороге. Я едва успела закрыть рот прежде, чем челюсть слишком откровенно опустилась вниз. Он тащил фургон так, будто тот почти ничего не весил. Один. А когда оттащил его в сторону, отряхнул руки и вернулся ко мне.
– Ну, – сказал он, склонившись надо мной. – И что здесь?
– Колючка, – ответила я едва слышно и опустила взгляд на собственную ногу, из стопы которой торчала крупная щепка.
Дракон подхватил меня под колени и под плечи, словно ребёнка, и понёс прямо в дом. У меня было много вопросов, но все они так и застряли в горле. И я просто смотрела на него. Это, определённо, был он, но теперь, чистый, выбритый, стриженый, он выглядел куда моложе, чем мне казалось при нашей прошлой встрече.
Он занёс меня в дом. Где он ни проходил, там вспыхивал свет, открывая моему взору богатую, но в то же время сдержанную обстановку. Мебели было немного, вокруг не стояли зеркала в лепнине, статуэтки, не висели картины. Но то, что было, поражало красотой и искусностью.
Наконец, он зашёл в небольшую спальню и усадил меня на кровать. Мне стало неудобно, ведь я была в грязном платье и вся покрыта дорожной пылью.
Затем мужчина ушёл. Я так и сидела, не зная, что делать, но вернулся он быстро, с небольшим саквояжем, внутри которого оказались марля, бинты, спирт и другие вещи, необходимые для обработки ран. Достав пинцет, он вытащил щепку из моей ноги, а потом сразу приложил смоченную в спирте вату. Я зашипела от боли.
– Держи так, – велел он. – Я наберу тебе ванну.
Я тихо шипела, стараясь держаться и не убирать марлю от кровоточащей раны. Он был прав. Нужно было подержать подольше, потом