бедняга.
– Так ты и есть барон? – удивилась я. Как-то я по-другому их представляла. А где же длинные плащи, шелка и ленты?
– Так, значит, вас ограбили собственные вассалы! – воскликнул мой слуга не то злорадно, не то осуждающе.
– Они не мои… просто… наёмники, – выдавил он переводя дыхание, после каждого прокола и стежка.
– А твои где? – допытывалась я, раз уж пациент заговорил. – Где вообще слуги, повара, охрана?
– Я их распустил… на заработки. Зимой ещё… Им надо кормить… свои семьи.
– Понятно, – вздохнул Марсель, вроде даже сочувственно. Мне же ничего не стало понятнее.
– Что это значит? – спросила я слугу.
– Невезучее место, этот Руан, – вполголоса сообщил он. – Засуха, неурожай который год подряд уже. Раньше-то, при старом бароне, лесом торговали, было еще более-менее. Сосны мачтовые. А как лес кончился, так все. Потому что песок один. Скоро здесь будет пустыня, крестьяне разбегаются…
– А бароны, значит, выходят на большую дорогу, – подытожила я.
– Ну, они и правда в таких случаях могут назначать плату за проезд через свои земли. Только обычно она вполне умеренная, чтоб поток торговцев не иссяк. А этот, – Марсель кивнул в сторону барона – знать, совсем отчаялся.
Надо же, он его почти оправдывал! Вот еще не хватало проникнуться сочувствием к этому негодяю! Нет уж, я решила продолжать считать нашего пациента обычным бандитом. Если б не монастырские расписки, еще неизвестно, чем бы это для меня закончилось.
Марсель обратился к барону:
– Распустили, значит, вот ведь, как не вовремя! И за лекарем послать некого.
– За лекарем…в Саграду надо. Местный костоправ… лечит только… кровопусканием, – горько усмехнулся барон, делая вдохи между стежками.
Наконец шить я закончила. Рана выглядела прилично. Забинтовала сухими остатками рубахи.
Сонливость накатила внезапно и бесповоротно. Если больше приключений не предвидится, надо располагаться на ночлег.
Вот только тащить нашего пациента наверх, где должны находиться жилые комнаты, не осталось сил. А там не натоплено и всё пылью покрыто, небось, раз с зимы убирать было некому. Не будет же барон сам подметать.
– Вот что, – сказала я Марселю. – Найди спальни и принеси сюда постельное, одеяла там, подушки – что найдешь. Будем спать здесь, у огня. Пленника одного оставлять нельзя.
– Да что он нам сделает, такой полудохлый, – удивился Марсель.
Коньки отбросит, ответила я мысленно. Почему его выживание сейчас имело значение, не могла бы объяснить. Моих денег у него больше нет, да и любых других, судя по всему, тоже. Так что возместить убытки не удастся. Но раз уж начала его спасать, надо оставаться последовательной и продолжить дело.
Марсель тем временем пошел наверх искать постельное и вернулся с ворохом перин и одеял – как дотащил только! Мне постелил три или четыре перины, взбив их предварительно. Себе тоже взял одну. И еще одну мы подтащили под пленника, а то застудится ночью на каменных плитах и мокрой медвежьей шкуре.
Пленник