В качестве идеологии эти сюжеты воплощают критику вещей в том виде, как они есть, равно как и представление о вещах в том виде, какими они должны быть. Они представляют собой попытку создания и поддержания определённого представления о том, каким должно быть достойное и приемлемое человеческое поведение. В качестве негативных примеров совершенно неприемлемого поведения истории о Разаке и Хаджи Метле достигают своей цели точно так же, как любая социально санкционированная оценка девиаций помогает установить, какое поведение является нормальным, корректным и предпочтительным. Таким образом, подобные истории можно рассматривать как своего рода социальный текст на тему человеческой порядочности. Они необходимы именно потому, что поддержание того или иного символического порядка всегда столь же проблематично, как и его изменение. Идеологическая работа по восстановлению (repair)[84] и обновлению никогда не завершается.
Имплицитная цель этих конкурирующих идеологий заключается не просто в убеждении, но и в контроле – точнее сказать, они стремятся контролировать путём убеждения. В той мере, в какой им удаётся сформировать поведение людей, они достигают и классовых целей. Если бы истории о Хаджи Метле вразумляли богатых, то они не стали бы ссужать деньги под высокий процент, не стали бы строить планы на чужие земли, были бы более щедрыми в религиозной благотворительности и пирах, нанимали бы больше арендаторов и работников. Для бедняков выгоды от такого расклада очевидны. С другой стороны, если бы они как следует обдумали бесславный пример Разака, то не стали бы назойливо домогаться от богачей подарков, не приходили бы на пиры без приглашения, были бы верными работниками и держали бы своё слово. Для богатых преимущества такого расклада столь же очевидны. В данном случае перед нами нечто вроде символического равновесия. Посыл для богачей звучит так: будете вести себя как Хаджи Метла – можете рассчитывать на то, что окажетесь людьми с такой же запятнанной репутацией, как и у него. А посыл для бедных таков: будете вести себя, как Разак – заслужите такое же презрение, как и он. И если бы желания становились делами, а идеология превращалась в практику, то Седака превратилась бы в маленькую утопию, населённую великодушными и проявляющими сострадание землевладельцами и честными и усердными арендаторами и работниками.
Увы, равновесие здесь лишь символическое. В конечном итоге, эти предостерегающие истории заклинают богатых и бедных отказаться от своих непосредственных материальных интересов ради защиты своей репутации. Но насколько важно иметь доброе имя? Или, наоборот, какова цена плохой репутации? К сожалению, ответ на эти вопросы во многом зависит от того, кем вы являетесь, поскольку цена плохой репутации является прямой производной от тех социальных и экономических санкций, которые могут быть применены для наказания её обладателя. С классовой точки зрения, необходимо задаться вопросом о том, насколько бедные зависят от хорошего