но и то держи ухо востро: а ну как не понравишься ты старой кобыле? Треснет копытом в лоб, и поминай как звали! Или покажется кому из лошадей, что ты косо смотришь на них, у!
С лошадьми следовало быть вежливым – вот что точно знали и мистер Койот, и мистер Енот. Даже если ты решишь ради смеха заплести гриву лошади в косичку – сперва стоит спросить: хочет ли она этого сама? Многие, вот что смешно, соглашались: Енот не знал, правда ли это или сестрицы его просто разыгрывали, но рассказывал об этом своему другу часто. Сам, правда, не заплетал никогда – опасался. И старался быть очень-очень вежливым – лучше всего на расстоянии. Лошадей Енот побаивался – и диких, и домашних.
Что же, стоит признать – ты имеешь право опасаться того, кто вдесятеро крупнее тебя! Койот прощал своему другу эту его робость перед лошадьми – а сам он ничегошеньки не боялся! Во всяком случае, говорил именно так.
Были у людей и другие стада – мычащие и рогатые, грузные, неповоротливые: стада коров. Они громко и гулко перекликались и шли неторопливо; они оставляли глубокие следы копыт на рыжеватой земле, растаптывали подходы к водопою, размешивая копытами красную глину, – в глубоких лужах потом сидели целые облака бабочек, самых разных, – и казалось, что лужи цветут, как невиданной пышности клумбы.
– Красивое слово: клумба. Тетка говорит, это люди там, у себя, около своих больших каменных и деревянных нор-домов, в одну кучу цветов насажают и называют так, – важно пояснял Енот.
– А зачем людям цветы? – удивился, услышав такое, Койот. – Цветы что – вон они сами себе цветут, ходи любуйся! Вся прерия по весне в них!
– Ну, красиво же! – Енот развел лапками. – Красиво и странно. А люди любят всякое странное! И, как я понял, люди вообще любят, когда этого странного много. Вон погляди на те же стада – люди любят, когда всякого разом много! Еды тоже, кстати.
– Это да! Еды у них всегда много, это правда. А когда у тебя чего-то много, то не грех бы и поделиться, – заключил Койот.
Вот потому мистер Койот и предложил разыграть пастухов.
Дождемся, говорил он, как сядут они на привал. Соберутся обедать, отпустят собак бродить вокруг стада. Уберут в сторону ружья – и развернут свои пожитки.
– Нет, сначала люди ставят котелок на огонь. И варят в нем черное-черное страшное зелье из каких-то орехов, мелких, горьких и пахучих! – возразил Енот. – Называют его «кофе» и пьют горячим. Без этого своего кофе они никуда.
– Это правда. Но тем лучше для нас – ведь за котелком нужно следить! – согласился Койот. – Так вот. Дождемся, пока займутся люди своими делами. И развернут еду – ветчину, и сыр, и лепешки хлебные, и всякие другие закуски!
– А иногда – пироги, и джем, чтоб на хлеб намазывать, и странное это их масло из орехов!
– Земляных орехов?
– Ага! – Енот даже облизнулся: арахис он любил. Только сейчас весь арахис, какой рос на чужих