с гордостью чувствовали свою сопричастность к подвигу народа. Того народа что в солдатских и офицерских мундирах стоял насмерть на полях русской славы Отечественной войны 1812г. Того народа, что сжег Москву, но не склонился перед врагом. Того народа, который поднял страшную своим негодованием дубину народной войны и разбил ею лучшую армию мира. Того народа, что пронес победоносные стяги русских полков по Европе. Того народа, перед которым с почтительным поклоном капитулировал Париж. Эту гордость приняли от старших товарищей и те кто не успел на битву. Эту гордость чувствовал и Пушкин.
А дома, что ждало низших чинов дома? Солдат героев 1812 года, ждала страшная своей бессмысленностью муштра, телесные наказания и служба без надежды. Бесправная жизнь крепостных никак не изменилась, а для тех кто попал в военные поселения даже эта бесправная жизнь превратилась в ад. Бунты беспощадно подавлялись. Александр Благословенный пребывал в затяжной депрессии, молился, метался в поисках утешения и искал дружеской поддержки. Но у царей не бывает друзей. У царей есть подданные, а среди подданных фавориты. И фаворит Аракчеев вызывал ненависть у значительной части образованного общества.
Страна медленно погружалась в трясину. И те кому была небезразлична судьба Отечества искали выход из этой ситуации. Пушкин был среди них. Но он был молод, не сдержан, задирист, любил плотские радости жизни и ее азарт, да заговора еще и не было, так разговоры. Опасные разговоры. Среди тех кто вел эти разговоры были потомки солдат преображенцев защитивших и поддержавший дочь первого Императора России Петра и буквально на руках вознесших на престол Елизавету Петровну. Все получили потомственное дворянство, поместья, стали лейб-компанией матушки Елизаветы Петровны. Среди тех кто вел эти разговоры были дворяне, чьи деды низвергли Петра Третьего и нерушимой стеной встали вокруг природной немки[9] сумевшей стать матушкой русского дворянства Екатериной Великой и более русской чем они сами. Все получили отличия, многие титулы, поместья, стали генералами, сенаторами, губернаторами и пользовались невиданными ранее дворянскими вольностями. Среди тех кто вёл эти разговоры были те, чьи старшие родичи принимали участие в заговоре против Павла Первого и его убийстве. Традиция переворотов, цареубийств, была жива среди российского дворянства. В их среде всегда можно было отыскать тех, кто мог поставить свою жизнь на острие клинка и не боялся пролить людскую кровь. Но пока были разговоры. Злые разговоры. Пушкин писал дерзкие стихии, оскорбительные эпиграммы в том числе и на царя. После встречи с петербургским генерал-губернатором Милорадовичем, его не выслали, а перевели чиновником на юг.
Генерал-губернатор отечески увещевал Пушкина, тот в душе пренебрежительно улыбался. Молодости свойственно пренебрежение к опыту предыдущего поколения. Когда душа и тело полны сил, легко поверить, что именно тебе предстоит вершить великие дела. У Пушкина это ощущение усиливалась сознанием своего таланта, а расцветающая слава поэта кружила голову. А старики? А они так ничего