но она будет стараться изо всех сил. Она была обязана это сделать ради себя, бабушки и папы.
Небо цвета индиго сменилось оттенками золота и розового. К тому времени, когда она добралась до указанного GPS выхода, солнце уже поднялось до середины неба. Ее отец, который всегда вставал рано, больше никогда не увидит восхода солнца. Она проглотила слезы и перешла мост, миновав реку и впечатляющее высотное здание красного цвета. Кобальтово-голубой кулон, который подарила ей бабушка, запульсировал у нее на шее. Сьерра дотронулась до него, не понимая, как неодушевленный предмет мог это сделать и что это значило.
Впереди показалась старая часть города. Вдоль улиц выстроились особняки в колониальном стиле с коваными железными воротами, высокими колоннами и двойными лестницами. Вокруг них на ветвях дубов рос испанский мох.
Это было похоже на возвращение в 1850-е годы или в “Унесенные ветром”. Если бабушка хотела найти место, где можно было бы укрыться не только от сумрака, но и от современной жизни, она сделала отличный выбор. Папа бы не выбрал это место, он предпочитал суровую природу.
За фешенебельной частью города виднелись кирпичные дома попроще и низкорослые деревья. Сьерра свернула на Ист-Бротон-стрит. Окруженный пабами в британском стиле и французскими бистро, в полдень в эту пятницу он казался относительно пустынным.
Бар “Венефиция”, о котором упоминала бабушка, ничем не отличался от остальных заведений на авеню, построенных из коричневого кирпича. Над массивным входом из темного дерева висел черный навес.
Сьерра припарковалась как можно ближе к бару и положила руку на бабушкино плечо. “ Бабуля, проснись. Мы здесь. Нет ответа. Сьерра принялась трясти бабушку за здоровую руку. – Пожалуйста, проснись. – Ничего. Она смотрела на бабушку целую минуту, желая, чтобы та очнулась.
Что, если состояние бабушки ухудшилось? Что, если стресс и рана на руке оказались слишком сильными? Она все еще дышала, и пульс у нее был, но слабый. Сьерру охватила паника, от которой по всему телу пробежала дрожь. Она не могла просто сидеть сложа руки, ей нужно было зайти в бар и вернуться с помощью.
Ее окутал душный летний воздух. Плюс девяносто градусов и стопроцентная влажность. Единственной репризой была тень, отбрасываемая кронами деревьев. Сьерра затянула пояс на своем кардигане средней длины, понимая, что ее наряд, должно быть, выглядит нелепо. И все же это была единственная одежда, которая прикрывала ее пижаму. Ей нужно было позвать на помощь бабушку, и она сомневалась, что сможет зайти в бар в пижаме.
Ее желудок скрутило от предвкушения, а на спине выступили капельки пота, когда она переходила улицу. Что, если маршала, Гэвина Маклафлина, не было дома? Что, если он не захочет помочь?
Она подошла к тяжелой деревянной двери и вошла.
Ее глазам потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к тусклому свету, исходящему от готических люстр с настоящими свечами, которые подчеркивали полированные столы из черного дерева, обитые черной кожей кабинки и безупречно чистый каменный пол.