да и не любит, чтобы чужие люди по дому шастали, вот моя мама и посоветовала ей меня, а я привела Маринку, потому что одной там за три часа не вывезти…
– А как она отнесется к тому, что приду я вместо Маринки? – перебила я Веркин поток красноречия.
– Надеюсь, мы закончим до её возвращения, – буркнула Верка. – Ну, если нет, то скажем, что Маринка, допустим, заболела и я другую подругу на помощь позвала. Знаешь, одно из требований хозяйки – не являться на работу при недомогании, не дай Бог микробы или вирусы в её дом попадут, – Верка закатила глаза, показывая своё отношение к этому. – Чтобы ты понимала степень её микробофобии, поясню, что убираемся мы в медицинских масках и перчатках.
Верка остановилась у железного резного забора, за которым виднелся большой двухэтажный особняк из кирпича, набрала код, и дверь, щелкнув, открылась. Мы прошли по вымощенной камнем дорожке к дому. На пороге стояла высокая полноватая женщина в униформе. Волосы её были собраны на голове в пучок, черты лица невыразительные – маленькие глубоко посаженные глаза, рот ниткой. Выглядела она строгой учительницей.
– Это моя мама, – шепнула Верка, – Аглая Степановна. Я её предупредила, что сегодня со мной ты.
Мы поздоровались с Аглаей Степановной, и она пропустила нас в дом.
Раньше бывать в домах богачей мне не приходилось, я с любопытством огляделась и пришла к выводу, что хозяева дома – люди со вкусом, но тяготеющие не к современному минимализму в дизайне, а наоборот, к максимализму. Всего здесь было много: мебели, картин, панно, статуэток и других предметов интерьера. В гостиной неизменный камин, на полу рядом шкура какого-то животного, на окнах тяжелые бархатные портьеры.
Когда мы переоделись в комнатке для прислуги, Аглая Степановна вручила нам перчатки, маски и бахилы. Я почувствовала себя интерном в больнице, а Верка, продолжая болтать без умолку, показала мне фронт работ. За три часа нам предстояло убрать до блеска огромную гостиную, протерев электронику, все поверхности со стоящими на них фигурками и фотографиями в рамках, вымыть пол, пропылесосить мягкую мебель и портьеры на окнах, и так далее и тому подобное, а затем проделать всё ровно то же самое в двух комнатах для гостей. На десерт оставались еще два санузла, где тоже предстояло всё натереть до блеска. Я вздохнула, становилось понятным, что расспросить Верку о Маринке не удастся, потому что болтать тут просто некогда. Придется оставить разговор на другое время. Мы принялись за работу и еле успели закончить до появления хозяйки. Получив расчет от мамы Верки, переоделись и припустили к остановке.
Пока я думала, с чего начать разговор о Маринке, Верка, как обычно болтала:
– Видела, Тойота проехала? Это хозяйка, Лариса Михайловна. Между нами говоря, не самая приятная дама. Не знаю, как моя мама её терпит уже шесть лет. Раньше, говорят, домработницы в доме особо не задерживались, поработают три-четыре месяца и до свидания. Хозяйка очень придирчивая, надменная, рядом с ней чувствуешь себя человеком