конце помещения, почти скрытое за кучей ржавого лома. Изнутри исходило слабое зеленоватое свечение, сопровождаемое низким, гортанным пением, которое, казалось, вибрировало в их костях.
Кель почувствовал, как в его животе сжалось дурное предчувствие. Это было намного больше, чем они ожидали. Это было не просто сборище недовольных рабов; это было что-то гораздо более организованное, гораздо более зловещее. За ними по-прежнему наблюдало множество людей, и теперь, когда Кель, Элара и Терон были выбраны для решения растущей проблемы, он просто не может сдаться, даже если миссия – всего лишь разведывательная операция. Они разберутся, что делать дальше, основываясь на результатах своего набега.
Когда они подкрались ближе, скандирование становилось громче, отчетливее. Это был язык, который никто из них не узнал, но его ритм был, несомненно, ритуальным, наполненным темной энергией, от которой по их позвоночникам пробегали мурашки. Зеленое свечение усилилось, открыв сцену, которая навсегда останется в их памяти.
В центре грубо нарисованного круга, окруженного мерцающими факелами, которые отбрасывали гротескные тени на стены, стоял Малкор. Он был облачен в рваную ткань, украшенную символами Оскверненного урожая. Вокруг него ритмично покачивалось около дюжины культистов, их тела были отмечены теми же гнилостными символами, их глаза остекленели в состоянии религиозного экстаза. Большинство из них все еще были людьми, хотя некоторые демонстрировали явные признаки разложения, с нарывами на коже или неестественным зеленоватым оттенком плоти.
Перед Малкором на импровизированном алтаре, сделанном из металлолома, лежала фигура – раб, судя по всему, хотя в мерцающем свете это было трудно определить. Он был привязан, его тело искажалось от боли, его рот был заткнут, чтобы заглушить крики.
Малкор поднял грубый, похожий на кость кинжал, его поверхность блестела с тем же болезненным зеленым светом, что заполнял комнату. Он начал петь громче, его голос рос в крещендо фанатичного рвения. Другие культисты присоединились, их голоса слились в какофонию богохульных восхвалений. Все без слов понимали, что сейчас будет принесена жертва, все с нетерпением этого ждали. Атмосфера накалялась от того, что происходило.
«Кровью желавших, – пропел Малкор, его голос эхом разнесся по комнате, – мы взываем к Владыке Увядающего Цветка! Примите это подношение и даруйте нам свое благословение!»
Кель почувствовал прилив ужаса и отвращения. Он видел смерть бесчисленное количество раз, но это… это было что-то другое. Это был преднамеренный, ритуальный акт жестокости, извращение всего, что ему было дорого.
«Мы должны остановить их», – пробормотал он, инстинктивно потянувшись рукой к гаечному ключу, который он нес – жалкое оружие против силы Хаоса, но все, что у него было. Несмотря на это, все знали, что они слишком долго вмешивались. Даже Кель не ожидал увидеть настоящий ритуал. Он хотел думать, что у них есть больше времени.
Но